Я не был ни тем, ни другим, так что мог пялиться на нее сколько влезет. Когда нижняя часть ее тела скрылась от моего взгляда за дверью кабинки, я перевел глаза на ее лицо.
Это была блондинка лет тридцати трех, с резкими, несколько холодными чертами, но в целом очень и очень привлекательная на любой вкус.
Я отпил половину своей девятой порции и продолжал наблюдать. Трудно было сказать, довольна она или нет разговором по телефону. Судить об этом по выражению ее лица мешали большие темные очки, но разговор был короткий и деловой. Она оставалась в кабинке ровно минуту, затем прошла мимо меня к выходу, не глядя по сторонам. Еще несколько приятных секунд я провожал глазами ее прямую спину и крутые бедра, пока за ней не захлопнулась дверь.
Не будь я женат, думал я спьяну, можно было бы закрутить с ней роман. Женщина с такой фигурой, осанкой и красотой должна быть чудо как хороша в постели. Если это не так, то жизнь еще больший обман, чем я себе представлял.
Интересно, кто она. На ней был дорогой туалет. Такую желто-белую сумочку не купишь на распродаже.
ЖЕЛТО-БЕЛАЯ СУМОЧКА!
Она вошла с ней в кабинку, но я не помнил, чтобы она держала ее в руке, когда выходила.
Я был уже в таком состоянии, когда трудно собраться с мыслями. У меня даже лицо перекосило от напряжения. Нет, я точно помнил: она вошла в кабинку с сумочкой в правой руке, а когда вышла оттуда, в руках у нее ничего не было.
Я допил виски, затем дрожащей рукой зажег сигарету. Далась тебе эта сумочка, подумал я. Скорей всего, ты ее просто не заметил.
Неожиданно сумочка приобрела для меня важное значение. Мне захотелось доказать самому себе, что я еще не окончательно окосел.
Я с трудом поднялся на ноги, подошел к телефонной кабинке и дернул дверь. Сумочка преспокойно стояла на полке.
Ну, парень, сказал я себе, ты трезвый как стеклышко. Ты сразу увидел, что она забыла свою сумочку. Ты можешь пить… ну, как это… пить не пьянея.
Теперь ты должен, продолжал я рассуждать сам с собой, заглянуть в сумочку и узнать, кто она такая. Затем взять сумочку и сказать бармену, что она забыла ее в телефонной кабинке — обязательно сказать, а то еще зацапает какой-нибудь полисмен, если заметит тебя на улице с дамской сумочкой. А так ты скажешь бармену, что понес сумочку к ней домой. Может, получишь в награду что-нибудь побольше, чем поцелуй — как знать, как знать?
Надо же было так нализаться.
Я шагнул в кабинку, затворил за собой дверь и бросил взгляд через плечо. Только убедившись, что никто за мной не следит, я взял сумочку и открыл ее. Вот так, бывший арестант Барбер — никакого риска, всегда настороже!
Загородив своей широкой спиной дверь кабинки, я снял трубку, прижал ее к уху — ловко, да? — и обследовал содержимое сумочки. Я обнаружил там золотой портсигар, золотую зажигалку, бриллиантовую брошь ценой тысячи полторы, если не больше, водительские права и толстую пачку денег. Судя по верхней купюре в пятьдесят долларов, эта симпатичная пухленькая пачечка тянула на пару тысяч.
При виде таких денег меня бросило в жар.
Портсигар, зажигался и бриллиантовая брошь меня не интересовали, с любым из этих предметов можно было влипнуть. А вот к толстой пачке денег я почувствовал неопределимую тягу.
С такими деньгами в кармане мне не придется завтра утром просить у Нины пятерку. Мне не придется делать этого ни завтра, ни послезавтра, ни когда-нибудь еще. Этих денег мне хватит надолго даже при ежедневных выпивках, а к тому времени, когда они разойдутся, я успею найти себе работу.
Меня здорово развезло. Я был не только пьян, я был деморализован. Если эта богатая женщина оказалась такой разиней, что забыла деньги в телефонной кабинке, пусть пеняет на себя.
Откуда-то издали до меня донесся мой собственный еле слышный голос: ты что, совсем чокнулся? Ведь это кража. Если ты попадешься, тебя с твоей судимостью упекут на десять лет. Положи на место эту чертову сумку и убирайся отсюда! Что на тебя нашло? Захотел еще десять лет тюрьмы?
Но голос был слишком слабый, чтобы я к нему прислушался. Мне нужны были эти деньги, и взять их не составляло никакого труда. Все, что требовалось сделать — это переложить их к себе в карман, закрыть сумочку, поставить ее на место и незаметно исчезнуть.
Бармен не мог меня видеть. Телефоном постоянно пользовались разные люди. Это мог сделать любой и каждый.
Деньги сами плыли в руки — может, и не две тысячи, но около того.
Они мне были нужны, нужны позарез, и я их взял.
Я положил деньги к себе в карман и закрыл сумочку. Сердце стучало как бешеное, и я чувствовал себя тем, кем и был — вором. Я все еще держал сумочку в руке, когда в маленьком зеркале над телефоном уловил какое-то движение. Я посмотрел в зеркало.
Она стояла возле кабинки у меня за спиной и наблюдала за мной. В зеркале плясали зеленые пятнышки света, отражаемого ее очками.