Она немного подразнит его, а потом сообщит, что уезжает. Выходя из воды, Кира заставила себя не отводить взгляд, несмотря на блеск и молчаливое восхищение в его глазах.
Холодный ночной воздух немного подпортил ей триумф, заставив ее задрожать, когда она просовывала руки в рукава халата, который он ей подал.
— Малышка… — Смущенный собственной дерзостью, Дэвид обнял ее обеими руками. — Пойдем к шезлонгам, и позволь мне тебя согреть, — сказал он. — Я разожгу для нас очаг.
Чувствуя удовлетворение оттого, что смогла победить стремление к мести, Кира охотно подчинилась. Она разрешила усадить себя на один из двухместных шезлонгов и закутать в мягкое, чуть потертое индейское одеяло.
Когда он разжег ароматные ветки, сложенные конусом на очаге — простой круглой, ничем не закрытой глиняной площадке под звездами, — они тут же схватились огнем, выбрасывая яркие искры. Ветра почти не было, и через несколько минут она почувствовала жар костра.
Снова заняв место рядом с ней, Дэвид обнял ее одной рукой, скорее по-дружески, нежели как потенциальный насильник.
— Лучше? — спросил он.
Она кивнула. Хотя его заботливость могла оказаться лишь прелюдией к соблазнению, отодвинуться ей не хотелось.
— Я построил этот очаг специально для такого вечера, как сегодня, — сказал он, умолчав о том, что даже написал ее портрет у очага, хотя картина все еще была на мольберте. — Когда я бываю дома и если не очень холодно, я часто провожу здесь ночь под открытым небом.
Вспомнив о его любви к отдыху на природе с постельным бельем, скатанным в тюк, Кира пообещала себе, что с ней такого не случится. Но еще немного она могла здесь побыть.
— Живя в Канзас-Сити, я позабыла, каким чистым может быть небо, — пробормотала она. — Кажется, до созвездий можно рукой дотронуться. Вот Плеяды. Как ты их называл?
Кира почувствовала, что он улыбается, радуясь, что она запомнила кое-что из того, чему он ее научил.
— Дилиехе, — ответил он. — По передвижению этого созвездия мои навахские предки сеяли и убирали урожай.
— Когда-то ты мне рассказывал предание…
— О том, как в небесах рассыпали мешок с хрусталиками?
— Да.
— О том, как Черный Бог по очереди располагал созвездия на небе: Человека с расставленными ногами, Рогатую погремушку, Гром, Кроличьи следы. Хитрец койот украл мешок и разбросал остатки содержимого по всей Вселенной, создав огромный мерцающий Млечный Путь, названия звезд в котором неизвестны навахским звездочетам.
К этому времени Кира уже согрелась и чувствовала себя очень уютно.
— Красивая легенда, — сказала она, зевнув. — Когда-нибудь, если остепенишься и заведешь семью, ты должен рассказать ее своим детям.
С каждой минутой их близости ему все сильнее хотелось подарить ей ребенка. Их дети будут воплощать все самое лучшее, что есть в обеих культурах, думал он. Они появятся из ее прекрасного тела смугленькими и совершенными.
Но им предстоит пройти долгий путь, прежде чем он сможет заговорить о том, почему оставил ее, надеясь, что Кира поймет его побуждения. Если он поторопится затронуть этот вопрос, она обвинит его в предательстве.
— Знаешь, — сказал он, мягко меняя тему, — некоторые из древних, изучавшие небеса, верили, что разные моменты времени существуют параллельно. Современная физика не отвергает такой возможности. Мой прадед говорил, что люди могут путешествовать в прошлое… и даже в будущее, если у них достаточно мудрости и есть серьезная необходимость.
Когда Кира ничего не ответила, он спросил, считает ли она, что это возможно.
— Не хочу обижать твоего прадеда, но, честно говоря, нет, — призналась она. — Неужели ты сам веришь в это?
— Как же я могу, — сказал он, усмехаясь, — раз ты предупредила, что не относишься к этому серьезно?
Немного погодя он отодвинулся и встал, чтобы добавить в огонь еще несколько поленьев. Хотя ей представилась прекрасная возможность объявить о своем отъезде, Кира даже не пикнула.
Я не хочу уезжать, призналась она себе, несмотря на то, что Дэвид предал меня несколько лет тому назад. И я все еще хочу его. Может быть, если сейчас я уступлю своему желанию, то смогу вернуться в Канзас-Сити с возрожденной душой?..
Она старалась не думать о том, что это, скорее, лишь самоуверенная надежда, учитывая силу ее чувств к нему. И не стала возражать, когда Дэвид, поправив огонь, вернулся и притянул ее к себе. Единственное, о чем она могла думать, когда он прижался щекой к ее волосам, а ее губы уткнулись в сладко пахнущее тепло его шеи, — это то, что они действительно здесь, вместе.