Заручившись согласием Ники и согласовав с ней важные интерьерные преобразования, Леша условно разделил помещение кофейни на солярную и лунную часть. В интерьере «солнечной» части кофейни солярная тема по Лешиной задумке обыгрывалась свисающим с потолка золотистым муляжом солнца и огромным зеркалом в виде солнца на стене. Кроме того, в ее оформлении использовались светлые тона, особый текстиль и постеры картин. А «лунную» — затененную часть кофейни, по Лешиному проекту мастера отремонтировали в темных тонах; на ней расположили множество светильников с мягким рассеянным светом и такое же большое настенное зеркало, как в солнечной части зала, только выполненное в виде улыбающейся луны. В «лунной» части кофейни Леша повесил на стены черно-белые постеры с фотографиями знаменитых рокеров, джазменов, легендарных актеров и специально заказал текстиль в тон картинам.
Леша считал, что подобное оформление как нельзя лучше соответствует философии кофейни, в том числе и музыкальной, потому что в «Экипаже» всегда играл старый, добрый, проверенный временем джаз, рок или французский шансон. В итоге перемены в интерьере постоянные посетители кофейни восприняли на ура; а Ника, в один из своих приездов в Петербург, увидев преображенный «Экипаж», искренне похвалила новоиспеченного дизайнера Белкина.
После ремонта о кофейне «Экипаж» стали говорить: «А-а-а, это та самая кофейня «луна — солнце?!» Кто-то из постоянных посетителей кофейни облюбовал ее солнечную сторону у окон, кто-то предпочитает затененные столики на лунной, где можно укрыться от посторонних глаз, сам же Леша в течение дня любит переходить с одной половины на другую.
Жизнь ведь вообще, как считает Леша, — переход с солнечной на темную сторону и обратно.
… — Ну ладно, не обижайся, — примиряюще сказала Теона. — В «Экипаже» очень красиво и здорово! Я бы никогда не подумала, что такой, как ты, может придумать… — она запнулась.
— Спасибо, — отрезал Леша. — Давай лучше вернемся к правильной обжарке кофе!
Накануне Восьмого марта Леша купил несколько ведер тюльпанов, специально для кофейни. В день праздника он дарил каждой посетительнице «Экипажа» цветы. Теона хмуро наблюдала за тем, как Леша, ослепительно улыбаясь и отпуская комплименты, вручает женщинам тюльпаны.
К вечеру у Леши осталось одно ведро с невостребованными цветами. Леша взглянул на мрачную Теону и пожал плечами:
— Давай, что ли, тебе подарю? Раз уж все равно осталось.
Теона усмехнулась:
— А мне не надо! Вот еще — идти по городу с тяжеленным ведром!
Леша хмыкнул: ну нет, так нет! но вдруг почувствовал укол совести. Все-таки сегодня — женский день, а эта пигалица, хоть и похожа скорее на шипящую драную кошку, чем на женщину, все же особь женского пола. К тому же она недавно приехала, у нее нет друзей в чужом городе, и надо бы как-то проявить радушие, хоть проводить, что ли, ее домой, помочь отнести ведро. Но глядя на кактус по имени Теона, Леша понимал, что идти с ней куда бы то ни было ему совсем не хочется. Вообще не хочется.
— И не стыдно тебе, Лешка? — вдруг откуда-то донесся голос Ники.
А добрая Ника уж, конечно, взяла бы Теону под свое покровительство!
— Ладно, давай я тебя сегодня провожу и отнесу тебе цветы, — вздохнул Леша и, прихватив ведро с тюльпанами, поплелся за Теоной.
Они молча идут по скользкой набережной — говорить им не о чем, да и не хочется. По дороге Теона поскальзывается и, чтобы удержать равновесие, делает нелепые движения, как сломавшийся лыжник, потом падает и больно ударяется. Леша наклоняется, чтобы ее поднять, и роняет ведро, тюльпаны кинематографично сыплются на снег.
Теона встает, отряхивается, в глазах — злые слезы.
— Э, ты чего? — Леша внимательно смотрит на нее.
— Разве это весна?! — спрашивает Теона даже не Лешу, а какую-то небесную канцелярию, забросившую ее в эту странную версию пространства. — Разве это нормальный город?!
Леша, полагая, что вопрос адресован ему, пожимает плечами:
— Да, Петербург, в сущности, сложно назвать нормальным городом. Откровенно говоря, это самый странный город на свете. Но в нем много хорошего, и со временем ты…
— Ненавижу этот город, — перебивает Теона.
Оставшийся путь до ее дома оба угрюмо молчат.
У парадного Леша вручает Теоне ведро со словами:
— Ведро только отдай потом. Я его в подсобке взял, надо вернуть.
Да, на романтическую сцену все это мало похоже!