Финвэ отступил на шаг, глядя на первенца, чье состояние сейчас пугало.
— Я уже владею единственным истинным сокровищем Арды, которое создал собственными руками, — продолжал Феанаро, — Ничто и никто не сравнится с ним в совершенстве и великолепии, — с этими словами он раскрыл ларец и повернул его к Нолдарану.
— Что это? — спросил Финвэ, разглядывая три крупных светящихся жемчужины.
— Это мое право на владычество над всеми народами Амана! — воскликнул его сын, — И ни ты, ни Валар не сможете его оспорить! — безумная и торжествующая улыбка озарила красивое мужественное лицо Пламенного Духа.
«Это же всего лишь три большие светящиеся изнутри жемчужины!» — хотел ответить Нолдаран, но не успел.
— Уходи и не смей переступать порог моего дома! — бесновался финвион, — Я запрещаю тебе это делать! Не испытывай моего терпения и благодари Эру, что ты — мой отец, другому я бы не оставил так подобных слов, — захлопнув ларец, Феанаро вытянул вперед левую руку, указательный палец которой недвусмысленно указывал в сторону выхода из мастерской.
— Ты горько раскаешься в своем безумии, Куруфинвэ, — произнес Нолдаран, направляясь к двери, — Но будет слишком поздно!
Массивная дверь, шумно хлопнув, закрылась за Владыкой нолдор, но Пламенный Дух уже не слышал этого звука, его внимание было целиком поглощено созерцанием тильмариллов.
Дед оставил их вдвоем дожидаться его возвращения, мудро рассудив, что их присутствие при разговоре с Феанаро только раздражит последнего. Морьо и Финни сидели прямо на траве в парке перед главным входом во дворец Нолдарана. Где-то рядом слышалось журчание небольшого фонтана, спрятанного среди кустарников и цветущих деревьев. Прохладный в этот час воздух был напоен ароматом цветов вишни и яблони, что росли в парке.
Морьо отодвинулся от кузена и рассматривал его, начинавшего дремать — сказывалось нервное напряжение и долгая дорога. Финни сидел, сжавшись, спрятав руки на груди и подтянув колени, и клевал носом.
Феанарион же, наоборот, не мог прийти в себя от потрясения — все оказалось правдой, отец действительно пытался добиться Нэрвен, хотел сделать ее своей, потому и убрал его с дороги, женив на Илиссэ. У него и так вряд ли хватило бы сил, чтобы справиться с отцом — уж слишком силен и страшен в гневе Пламенный Дух. Но вот как он узнал о том, что было в кедровом лесу? Что именно он знает? Чем больше Карнистиро обдумывал все случившееся, тем яснее становилась картина, хотя многое оставалось ему непонятным.
— Эй, златовласка, — он придвинулся к Инголдо и начал тормошить того за плечо.
Финдарато вздрогнул, съежился и затравленно взглянул в глаза кузена. Он показался Карнистиро жалким и потерянным, словно загнанный в ловушку мелкий зверек.
— Скажи мне, почему ты согласился принести отцу локоны Артанис?
— Он просил меня, — испуганно ответил Инголдо, округлив глаза, — и не говорил, зачем… Я решил, что не будет вреда, если я… Но потом, когда она пришла в таком состоянии к нам с отцом, говоря о том, что не может жить без дяди Феанаро, я понял, что это — моя вина…
— Почему ты подчинился, когда он потребовал ее локоны? — не унимался начавший терять терпение Морьо, — Он тебе угрожал? Чем? Говори, жалкий тэлеро! — Морьо схватил хрупкого кузена за плечи, и принялся трясти, что было сил.
— Прекрати, Морьо! — закричал несчастный Инголдо, — Я ничего тебе не скажу!
— Скажешь, предатель! — бросился на него Карнистиро.
— Нет! Пожалуйста! — взмолился кузен, — Не бей! — он беспомощно заслонил нежное лицо рукой, зажмурившись.
— Говори же! — потребовал феанарион.
— Я скажу, но поклянись, что никому не расскажешь…
========== 10. Metima laire ==========
Комментарий к 10. Metima laire
Metima laire (кв.) - Последняя песнь
Formenossё (кв.) - Северная крепость. Форменоссэ
Ringare 1484 quantien (кв.) - Декабрь 1484 года Древ
— Еще чего?! — закричал взбешенный его упрямством Морьо, — Говори немедленно, почему ты предал ее?! — он несильно ударил Финдарато кулаком под ребра.
— Ах! — громко вскрикнул кузен.
В этот момент из-за невысоких кустов перед ними показалась рослая фигура статного квендэ.
— Немедленно отпусти его! — скомандовал спокойный, мужественный голос.
Морьо поднял голову — перед ними, лежавшими на траве, стоял, скрестив на груди руки и опустив голову, глядя ему в лицо, кузен Турьо.
-А тебе что здесь понадобилось? — прохрипел в ответ Морьо.
— Отпусти Инголдо! — снова потребовал кузен.
Он казался каменной статуей, а исходившая от него внутренняя сила действовала гипнотически. Морьо медленно поднялся на ноги, встав рядом с Турондо, с которым они были одного роста. Их кузен тоже встал с земли и теперь стоял за плечами нолфинга, испуганно глядя на Карнистиро, готовящегося принять нежданный вызов.
— Не вмешивайся не в свое дело, родич, — прошипел Морьо, — иди, куда шел, своей дорогой.
Финдарато сразу понял, что любимый друг встревожился, когда он не пришел на условленное место, где они должны были встретиться, и сам решился отправиться во дворец Финвэ, чтобы выяснить, что с ним случилось.
— Инголдо — мой друг и кузен и я буду вмешиваться, куда сочту нужным, если дело касается его защиты, — все таким же спокойным тоном проговорил Турукано.
Решив не тратить более слов, Морьо стремительно приблизился и нанес удар правой. Удар этот, не достигнув цели, пришелся ровно в скулу Инголдо, бросившегося на защиту своего Турьо.
Потерявший сознание Финдарато отлетел на несколько шагов, упав бесчувственным телом на руки любимого друга. Турондо бережно опустил Инголдо на траву, огладил его волосы, шепча что-то на ухо. Морьо наблюдал за тем как нежно прикасается сын Нолмэ к лежавшему без движения арфингу.
— Все ясно, — с досадой проговорил он.
Видимо, отец узнал об этих нежностях и пригрозил кузенам разоблачением, а в обмен на молчание потребовал локоны Артанис.
— Что тебе ясно? — спросил Турьо, прижимая к себе начинавшего приходить в себя арфинга, который тоже обнимал его, уткнувшись лицом в мягкий бархат камзола на груди кузена.
Карнистиро стоял, хватая ртом воздух, пытаясь осознать только что понятое, и не знал, что сказать.
— Турьо, у тебя жена скоро родит… — наконец, проговорил он.
— Эленвэ ни в чем не знает нужды, она окружена заботой и вниманием слуг. Я тоже помогаю ей, — ответил Турукано.
— А кто тебе сказал, что она захотела бы родить от тебя, знай она, что ты?! … Что вы с ним…
— Не лезь не в свое дело, Морьо, — отвечал кузен, — Покой Эленве я тебе тревожить не позволю! — он поднялся с колен, угрожающе глядя в глаза феанариона.
Как тут было не вспомнить недавние слова деда Финвэ о проникшем в их феар и роар искажении?
— Да делайте друг с другом что хотите! — воскликнул со злобой феанарион и уже намеревался убежать вглубь парка, как из-за спины услышал голос деда.
— Дети! Я прошу вас не поддаваться лжи и злу, которые распространяет Враг! Ваш долг — оставаться братьями и вместе противостоять темной заразе, которая сгущается над этой землей! — он обвел их троих горящим взором, в котором читались решимость и благородство феа.
— Дед, — начал Морьо, — у которого после этих слов Финвэ язык бы не повернулся рассказать ему о непотребной связи Турьо и Финни, — ты говорил с отцом?
Нолдаран покачал головой.
— Да, я говорил с твоим отцом и убедился, что он был совращен Тьмой. Но я обещаю тебе, что не оставлю попыток спасти его и всех нас от позора и гибели, и буду рядом с ним, что бы ни случилось, — Финвэ приложил руку к груди, сведя черные брови и опустив голову.
— А вы обещайте мне, что будете едины в борьбе с Врагом Мира, — попросил Нолдаран, беря за руки стоявших ближе Турьо и Морьо, — Обещайте, что будете помогать и поддерживать друг друга во всем. Вы — братья, как по крови, так и по духу, вы мои внуки, и нет на Арде такой силы, которая могла бы разобщить вас, сделав врагами.