Нелегко было продолжать улыбаться. Мы кружились в танце.
— Ему повезло, — благосклонно сказал король.
— Ему повезло снискать ваше расположение, — запинаясь, произнесла я — как не сказать комплимент королю!
— А еще больше повезло с вашим расположением. — Он громко захохотал и закружил меня в танце.
Я поймала быстрый одобрительный взгляд брата, но приятнее всего — прочесть зависть в глазах Анны, сам король Англии держит меня в объятиях.
В ожидании помолвки Анна легко вписалась в повседневную жизнь английского двора. Она все еще не виделась со своим будущим мужем; казалось, споры о приданом и владении имуществом будут длиться вечно. Даже влияние кардинала Уолси [7]— а у него был свой интерес в этом, как, впрочем, и во всяком другом, заваривающемся в Англии деле, — не могло ничего ускорить. Тем временем Анна флиртовала с изящностью истинной француженки, с показной любезностью прислуживала сестре короля, каждый день проводила несчетные часы в болтовне, верховой езде, играх со мной и Георгом. У нас были схожие вкусы, да и по возрасту мы были близки, хоть я в свои четырнадцать считалась еще ребенком, когда Анне было уже пятнадцать, а Георгу девятнадцать. Мы — ближайшие родственники, но все еще почти чужие друг другу. Мы с Анной оставались при французском дворе, пока Георг учился быть придворным в Англии. Теперь, воссоединившись, мы стали известны при дворе как тройка Болейн, вернее — очаровательная тройка Болейн. Частенько король, бывая во внутренних покоях, оглядывался вокруг и звал тройку Болейн или посылал кого-нибудь на другой конец дворца привести нас.
Наша главная задача — украшать собою многочисленные развлечения короля: рыцарские турниры, теннис, верховую езду, охоту с гончими, соколиную охоту, танцы. Он любит жить в постоянном возбуждении, наш долг обеспечить, чтобы он никогда не скучал. Иногда, очень редко, перед обедом или во время дождя, когда охотиться невозможно, он находил путь в покои королевы, тогда она откладывала шитье или книгу и отсылала нас.
Если я медлила, то успевала заметить ее улыбку, так она никогда не улыбалась никому, кроме короля, даже дочери, принцессе Марии. Однажды я вошла, не подозревая, что король там, и обнаружила, он словно любовник сидит у ног королевы, положив голову к ней на колени, а она гладит его золотисто-рыжеватые кудри, наматывает их на палец, и они блестят ярко, словно кольца, которые король когда-то дарил юной принцессе с такими же сияющими волосами, той, на ком женился вопреки всем советам.
Я вышла неслышно, пока меня не заметили. Они так редко бывают наедине, не хочется разрушать чары. Бросилась искать Анну. Плотно закутавшись в плащ, с букетом подснежников в руке, она гуляла вместе с Георгом по холодному саду.
— Король наедине с королевой, — выпалила я.
— В постели? — Анна удивленно подняла брови. Я покраснела:
— Конечно нет, сейчас два часа.
— Ты счастлива в браке, если думаешь, что в постели можно оказаться только ночью, — улыбнулась Анна.
Георг протянул мне руку.
— Она счастлива, — ответил он за меня. — Уильям говорил королю, что никогда не встречал девушки милее. Но чем они занимались, Мария?
— Просто сидели.
Мне совершенно не хотелось описывать Анне эту сцену.
— Так ей сына не получить, — отрезала Анна.
— Ш-ш-ш, — одновременно произнесли мы с Георгом. Мы придвинулись друг к другу, понизили голос.
— Она, наверно, потеряла надежду, — сказал Георг. — Сколько ей сейчас? Тридцать восемь? Тридцать девять?
— Всего лишь тридцать семь, — возмутилась я.
— У нее еще не прекратилось обыкновенное женское?
— О, Георг!
— Не прекратилось, — сухо ответила Анна, — но что толку? Это ее вина. Дело не в короле — у него есть бастард от Бесси Блаунт, [8]он уже учится ездить на пони.
— Есть еще масса времени…
— Ты права, еще есть время ей умереть, а ему снова жениться, — задумчиво произнесла Анна. — Она ведь не очень крепка здоровьем, правда?
— Анна! — На сей раз я искренне возмутилась. — Это подло. Георг оглянулся вокруг, убедился, в саду никого нет, кроме двух сестер Сеймур с матерью, но нарочито не обратил на них внимания. Эта семья была нашим главным соперником в борьбе за влияние и успех, и мы предпочитали не замечать их.
— Звучит подло, но это правда, — отрезал Георг. — Кто будет королем после него, если у него нет сына?
— Принцесса Мария [9]может выйти замуж, — предположила я.
— Иностранцу править Англией? Мне этого не вынести, — возразил Георг. — Нельзя допустить еще одну войну за трон.
— Принцесса Мария может стать королевой и не выходить замуж, — наугад предложила я. — Будет править самостоятельно.
Анна недоверчиво фыркнула, в холодном воздухе стало видно облачко пара от ее дыхания.
— Ну да, — насмешливо протянула Анна. — Ездить верхом по-мужски и участвовать в турнирах. Девушке не управиться с такой страной, лорды съедят ее живьем.
Мы остановились возле фонтана в центре сада. Анна с заученной грацией опустилась на край водоема, и золотые рыбки с надеждой подплыли к ней.
Она стянула вышитую перчатку и поболтала в воде длинными пальцами. Подплыли рыбки, широко разевая рты, но ничего не получили.
— Волнует ли это короля? — спросила Анна свое колеблющееся отражение.
— Конечно, — ответил Георг. — Ничего в мире нет важнее. Думаю, он собирается узаконить сына Бесси Блаунт и сделать его наследником, если у королевы не будет потомства.
— Бастард на троне?
— Не зря же его крестили Генрихом Фицроем, — парировал Георг. — Все знают, что он сын короля. Если Генрих проживет достаточно долго, чтобы сохранить для него страну, если он заставит Сеймуров и нас, Говардов, согласиться, если Уолси сохранит влияние на церковь и власти за рубежом… что сможет его остановить?
— Маленький мальчик, к тому же бастард, — задумчиво протянула Анна. — Шестилетняя девочка, стареющая королева и король в расцвете сил.
Она посмотрела на нас, медленно отведя взгляд от бледного отражения в воде, и спросила:
— Что может случиться? Что-то должно случиться! Интересно — что?
Кардинал Уолси прислал королеве письмо, приглашая нас в свое поместье в Йорке на бал-маскарад во вторник на Масленой неделе. Голос у меня дрожал от восторга, когда я по просьбе королевы читала письмо: большой маскарад, крепость под названием «Зеленая вилла», и пять дам будут танцевать с пятью кавалерами, осаждающими крепость.
— О, ваше величество. — Голос у меня прерывался от волнения.
— Что?
— Вот бы и мне позволили пойти, — продолжила я робко, — просто посмотреть на праздник.
— Думаю, что ты надеешься на большее, а? — Ее голубые глаза блеснули.
— Оказаться среди танцующих, — призналась я. — Звучит так заманчиво!
— Вполне может случиться. Сколько дам требует от меня кардинал?
— Пять, — ответила я, стараясь сохранять спокойствие, и краем глаза заметила, что Анна села на стул и прикрыла глаза. Я точно знала, о чем она думает, ее голос звучал у меня в голове так ясно, как если бы она кричала вслух: «Выберите меня! Выберите меня! Выберите меня».
Это подействовало.
— Мисс Анна Болейн, — задумчиво произнесла королева. — Королева Мария Французская, графиня Девон, Джейн Паркер [10]и ты, Мария.
Мы с Анной переглянулись. Пятерка была подобрана странно: тетка короля, его сестра королева Мария, богатая наследница Джейн Паркер, которая станет нашей невесткой, если только ее отец и наш договорятся о приданом, и мы обе.
— Мы будем в зеленом? — спросила Анна. Королева улыбнулась:
— Вероятнее всего. Мария, не напишешь ли ты письмо кардиналу? Сообщи, что мы с удовольствием принимаем приглашение и просим прислать распорядителя праздника, чтобы выбрать костюмы и обсудить порядок танцев.
— Я сделаю! — Анна поднялась со стула и подошла к столу, где были приготовлены бумага, перо и чернила. — У Марии такой неразборчивый почерк, что кардинал может принять ее письмо за отказ.
7
Уолси, Томас (ок.1473–1530) — английский государственный деятель, с 1515 г. кардинал, сосредоточил в своих руках всю высшую административную и церковную власть. Впоследствии обвинен в государственной измене.
8
Блаунт, Елизавета (1500–1540) — возлюбленная Генриха VIII и мать его внебрачного сына Генриха Фицроя.
9
Принцесса Мария (1516–1568) — дочь Генриха VIII и Екатерины Арагонской, будущая королева Мария Тюдор (с 1553 г.).
10
Мария Французская — так в Англии называли королеву Франции Марию Английскую (см. прим. к стр. 9). Графиня Девон — сестра матери Генриха VIII. Джейн Паркер — в дальнейшем фрейлина Екатерины Говард, пятой жены Генриха VIII.