- Тогда подумай на досуге своей головой, если, конечно, там есть чем думать. Кто ты мне такая, что приходишь в мой дом и требуешь что-то тебе дать? Мой муж взрослый человек и сам решает, что для него лучше. А теперь сгинь с глаз моих, пока не позвала охрану.
Я захлопнула дверь и только после этого дала волю слезам. Съемка на телевидении помогла мне справляться со своими эмоциями. С любовницей мужа я разговаривала абсолютно спокойно. На душе царапали кошки, но я смогла сдержаться. Раньше я так не умела. Зато сейчас слезы бежали по щекам, и я не могла их остановить. Я опустилась на пол около двери и не могла подняться. Я не понимала, зачем нужен был этот спектакль. Что хотела сказать им мне эта женщина? Показать свое превосходство?
- Мам, что случилось? – подбежал сын. – Кто эта женщина?
- Я не знаю. Она… хм… начала что-то кричать, что-то требовать, я не поняла.
- А почему ты плачешь?
- Я… я испугалась и растерялась.
- А говорила, что врать не хорошо. Почему ты мне врешь?
- С чего ты взял?
- Мам, прекрати. Не хочешь не говори. Я же не маленький, чтоб поверить в эту чушь. Может мне у папы спросить?
- Ты слышал, что она говорила?
- Нет, но могу предположить.
- Паш, давай просто это забудем. Не будем ничего предполагать, хорошо?
- Как скажешь. Только плакать тогда не надо.
- Не буду.
Этот разговор не отпускал меня весь день. Ничего делать я не могла. Руки опускались. Хотелось уснуть и проснуться, когда это все пройдет. Андрей пришел с огромным букетом роз.
- Это мне? – отвлеклась я от компьютера, где уже около часа пыталась написать одно предложение.
- Тебе.
- Знаешь, давай поговорим?
- Розы поставишь? – сел он рядом.
- Потом, - положила я их на стол. – Сегодня приходила твоя любовница. Требовала тебя отпустить.
- Что?
Глава 12.
- А что не понятного? Твоя рыбачка просила отдать ей рыбку. Говорит, скоро икру метить будете.
- Наташ, можешь не ерничать?
- Могу. Только тогда скажи своим девкам, что мне дело нет до ваших отношений и ваших детей. Если бы ты был у меня в собственности и были документы, я бы подписала и отдала. Но ты не вещь, объясни им. Я не понимаю смысла в этом приходе, но тебе передаю на всякий случай – дорогой, я тебя отпускаю.
- Наташка, ты же понимаешь, что это чушь? Какой ребенок? Глупости.
- Андрюш, ты тоже должен понимать – разбитую вазу не склеить. Знаешь, я сегодня весь день думала – когда наша семья дала трещину? Ведь все было хорошо. Мы ведь любили, я точно знаю, любили. И знаешь, я поняла, что наши чувства нуждаются в встрясках. Перед рождением близнецов мы чуть не потеряли друг друга, перед рождением Юльки тоже, а потом все стало спокойно, и мы привыкли, что есть друг у друга. Как будто так и должно быть. Тебе захотелось что-то нового, и, наверно, я не вправе тебя винить. Мы научились слушать и не слышать. Вот и сейчас, ты вроде сосредоточен, но думаешь о своем. Ты не слышишь меня, в твоих мыслях стоит она и ваш ребенок.
Андрей вздрогнул. Я поняла, что попала в цель. Но продолжила говорить. Слишком долго я об этом думала.
- Я не хочу сказать, что чувства пропали, просто они перешли в разряд обыденности. Ну есть жена, дети, также как есть родители. Все. И любовь наша больше стала похожа на родственную – да, я скучаю, когда тебя нет, но не хочу всегда быть рядом. У тебя появилась вторая жизнь, в которой нет нас. Это тоже самое, когда дети взрослеют. Они вырастают из своей семьи, и ты тоже видимо, вырос. Я не виню. Раньше я бесилась, ты знаешь, но сейчас я не виню. Мне больно, это есть, но удерживать тебя я не буду. Она права – дети уже взрослые, они поймут. А у нее будет маленький, ему нужна любовь.
- Наташка, - Андрей сел на колени передо мной и взял мою руку. – Я тебя люблю. И нет у меня других детей. Быть не может. Я все улажу, обещаю. Я без тебя не смогу жить. Ты одна мне нужна.
- Андрюш, ты ведешь себя как ребенок. Ты мне изменил, от этого иногда появляются дети – должен понимать. Только знаешь, что я хочу знать? Только не ври, скажи правду, сколько ты с ней встречаешься?
По лицу мужа было видно, что он не хочет говорить. Не месяц и не два. Это долгая связь, о которой я даже не подозревала, и подумать не могла. После паузы, он все-таки сказал: