Annotation
Назарова Елизавета Борисовна
Назарова Елизавета Борисовна
Еще одна жизнь
Елизавета Назарова
Еще
одна
жизнь
Думаю, не многие могут похвастать на склоне лет, что во всем довольны прожитой ими жизнью. Возможно, общий итог и будет положительным, но я просто уверена, что у каждого есть в жизни такие моменты, когда хотелось бы что-то переделать, сказать не то и не так, сделать другой выбор. В таких случаях вспоминают пословицу: знал бы куда упадешь - соломки бы подстелил.
Но, вспомните, не встречались ли вам люди, которые удивительным образом предугадывают события, катастрофы, судьбы других людей. Как бы мы их не называли: предсказатели, провидцы, маги, гадалки, мошенники, - они есть и живут рядом с нами.
А как на счет "везунчиков"? Они все делают вовремя и удачно: вовремя и удачно покупают лотерейный билет, вовремя и удачно устраиваются на работу, вовремя и удачно женятся и выходят замуж, и разводятся тоже вовремя и чертовски удачно! Мы смотрим на них и завидуем: "Эх, нам бы капельку их везения!"
А как быть с "дежавю"? Мы встречаем человека впервые в жизни, а он кажется нам старым знакомым. Мы приезжаем в совершенно незнакомый чужой город, но узнаем улицы, дома, скверы, и вовсе не потому, что многие города похожи друг на друга, или мы видели их по телевизору, а потому, что "нутром чуем" - я здесь уже был!
Так может, и все мы знаем "куда упадем", да только не все и не в полной мере помним об этом?.. А что если наша жизнь - это замкнутый круг?! Мы ее проживаем, умираем и начинаем с начала, а может и не с начала, а с какого-либо определенного момента... Что если кто-то учит нас жить, заставляя переписывать страницы своей жизни снова и снова, пока не исчезнут ошибки, помарки, и каждый раз выставляют нам оценки?
А что произойдет, если эти "кто-то" по какой-либо причине и вовсе не сотрут память? А может и есть среди нас такие люди? Каково же им живется с памятью о прошлой, уже прожитой жизни?..
"...в Любви правил не существует. Можно попытаться штудировать учебники, обуздывать душевные порывы, выработать стратегию поведения - все это вздор. Решает сердце, и лишь им принятое решение важно и нужно".
Пауло Коэльо
Глава первая
АНДРЕЙ
"Ну вот.... Наконец-то... Все кончилось..."
Это были ее последние мысли перед тем, как провалиться то ли в вату, то ли в облака, то ли в пену, непонятно. Она падала во что-то белое, мягкое, падала не стремительно, а плавно, как бы вплывала. Вроде ничего страшного, но ее переполнял ужас. Он сковал все тело, если оно было с ней, так как она ничего не видела: ни рук, ни ног, - одно белое месиво. От ужаса у нее закружилась голова, и она потеряла сознание.
Очнулась она, как от толчка, и сразу открыла глаза. Сначала тьма казалась сплошной. Но постепенно, по мере привыкания глаз к темноте, она стала различать свет, идущий откуда-то слева, как из зашторенного окна. Перед глазами была светлая стена с неясными пятнами. Она не могла повернуть голову, чтобы рассмотреть все получше, ее тело все еще было в оцепенении, но ушел ужас, на смену ему пришло любопытство:
"Где же я?.. Это рай или ад?.. Или тот промежуточный карантин, где души ждут суда и отправки к уже конечной станции назначения? Странно... если здесь только моя душа, то почему я чувствую, как покалывают иголочки в кончиках пальцев ног и рук? Разве у души есть руки и ноги? Забавно..."
Но тут она почувствовала не только покалывания, по всему телу пробежала теплая волна, как будто кровь пробежала по венам. Вот дрогнули руки, голова обрела способность двигаться, ей захотелось потянуться, и она сделала это легко и свободно со сладким вздохом. И... не почувствовала боли, ни где, ни в одной клеточке своего организма.
"Значит, это рай. Или, во всяком случае, "тот свет".
Потому что боль не отпускала ее все последнее время: болело сердце, все внутренности, глаза и даже кожа. А сейчас по телу разливалась только теплая сладкая истома.
"Теперь можно и оглядеться".
Она не только смогла повернуть голову, но и легко поднялась и села. Под ней скрипнули пружины старенькой кровати с панцирной сеткой.
"Ха! Что в раю такая старая мебель? Или я все-таки в больнице?"
Она огляделась. Комната, в которой она находилась, показалась ей знакомой: слева действительно было зашторенное окно, рядом с ее кроватью еще одна, застеленная чем-то темным, дальше шифоньер, в изголовье кроватей на стене ковер с очень знакомым рисунком, а стены... ("Боже мой!")... на них явно вырисовывались кленовые листья...
"Это же спальня нашей самаркандской квартиры, в которой я не была почти тридцать лет!!! Как я здесь оказалась? Может, я сплю?"
Она очень больно ущипнула себя за руку и даже вскрикнула:
"А-а!.. Ненормальная! Зачем же со всей дури?! Теперь синяк будет..."
Комната не исчезла.
"Так... соображай... Что бы это значило?.. Нет, не понимаю... Прежде всего, надо выяснить: вся ли это квартира, насколько она реальна, что там за окном?"
Свои исследования она начала с окна. Раздвинув шторы, она убедилась, что вид действительно тот же: внизу с высоты пятого этажа была видна пустынная улица с неоновыми фонарями, по ней даже проехала одинокая легковушка (и она ее услышала!), за дорогой одноэтажное здание хлебокомбината, дальше саманные домики частного сектора, а за ними железная дорога. На небе были яркие южные звезды и молодой месяц, почти скрывшийся за горами. Пол, на который она встала босыми ногами, приятно холодил ступни, а батарея под окном, к которой она прижалась коленками, наоборот, была теплой.
"Значит, уже наступил отопительный сезон, то есть, возможно, что уже зима. Зачем на том свете тонкости этого мира?"
Она отошла от окна и направилась к двери. Где выключатель она, конечно, уже не помнила, но рука автоматически поднялась и сразу нашла его. Включив свет, она убедилась, что это действительно спальня ее самаркандской квартиры тридцатилетней давности. Вот только кровать матери пустовала.
"Оно и понятно - это же мои видения, а не ее".
Но никаких догадок пока в голове не возникало, и она открыла дверь в гостиную. Здесь тоже было темно, но даже в полутьме она поняла, что расположение комнат в квартире, мебель, дорожки, шторы
- все то же самое. Она направилась в кухню, даже не включив в гостиной свет.
В простенке между прихожей и кухней висело все то же зеркало. Она мельком взглянула в него и оторопела. Только сейчас она разглядела, что бродит по квартире в своей старой фланелевой спальной рубашке, которую даже в те годы одевала с большой неохотою, и потому из темноты на нее смотрело привидение в белом балахоне, бледное и слегка размытое.