Так думал он, сидя на скамейке. Но времени прошло много, а никто похожий на бугая не выходил. Он продрог, у него затекли ноги, и он решил пройтись кружочек вокруг дома. Так он пропустил, когда ушли ее гости. Так он наткнулся на Андрея, накручивая очередной "кружочек"...
Они остановились друг против друга. Андрей был на голову выше Тимура, и Тимур, хоть и не робкого десятка, с опаской покосился на него. Несколько секунд они разглядывали друг друга молча. Первым нарушил молчание Андрей:
- Послушай, парень, она же тебе ясно сказала, что не желает с тобой разговаривать.
- А это не твое дело.
- Мое, - спокойно продолжал Андрей. - Это моя девушка.
- Давно ли? - усмехнулся Тимур.
- А это уже не твое дело.
- Мое. Она моя девушка.
- Нет. Она не любит тебя.
- Это она тебе сказала?
- Это она тебе сказала.
- Любовь - штука переменчивая: пришла - ушла, ушла - пришла. Я сумею ее вернуть. Ты зря сюда лезешь, здесь место занято.
- Совершенно верно. Место занято. Мной. И я ее тебе в обиду не дам.
Если бы он сказал: я ее тебе не отдам, Тимур нашел бы, что ему сказать, но он сказал "...в обиду не дам", и Тимур запнулся. Обида, да-да, именно, он до сих пор, ее только обижал, а этот парень готов защищать. А сумеет ли он защитить ее от самого себя? Тогда он выдвинул последний аргумент:
- Я люблю ее.
- Я тоже люблю ее, - уверенно парировал Андрей, не задумываясь ни на миг.
- Вот пусть она сама и выберет, - ухватился, как за соломинку, Тимур.
- Она уже сделала свой выбор.
- Ты?
Андрей на секунду задумался, он не любил врать, кому бы то ни было, ведь Елена ничего ему не говорила, он сам почувствовал. И он остался верен себе:
- Она еще не сказала этого. Но не ты - это точно.
Тимур взбодрился и уже более нагло продолжал:
- Ну, так пойдем, спросим прямо сейчас.
- Парень, ты плохо слышишь? Я сказал: не ты - это точно. Это она тебе сказала. А о себе я спрошу у нее сам, без свидетелей.
- Без свидетелей? Знаем, что делают без свидетелей.
"Ну, все, пора заканчивать", - решил Андрей. Он одной рукой схватил Тимура "за грудки", другой стиснул обе руки, чтоб не сопротивлялся, приподнял его над землей и тихо, но отчетливо сказал:
- Еще раз ты скажешь о ней хоть слово, еще раз ты здесь появишься, я пересчитаю тебе все кости и гарантирую, некоторых ты не досчитаешься. Пошел вон.
Он слегка отбросил Тимура в сторону. Он старался быть осторожным, зная свою силу, но сейчас в гневе он себя не контролировал, потому тот отлетел метров на пять. Благо, что в том месте не было асфальта, и земля после дождя была мягкой, иначе без переломов бы не обошлось. Он дождался, пока Тимур поднялся, отряхнулся, почему-то с улыбкой посмотрел на него и ушел, слегка прихрамывая.
А Тимур шел и думал:
"Вот так, получил? Хотел подняться до нее, а тебя определили еще ниже, в самую грязь. Не лезь со свиным рылом в калашный ряд".
Он даже не злился, будто от удара о землю из него вышибло всю злость. Ему было просто смешно.
А Андрей постоял еще немного, чтоб унять сердце, выровнять дыхание. Он посмотрел вверх на ее окна: она там, она ждет его, такая нежная, хрупкая, волнующая. К нему вновь вернулся его настрой, и он вошел в подъезд. На пятый этаж взлетел легко, дыхание даже не сбилось, и осторожно, чтоб не разбудить соседей, позвонил.
Дверь открылась почти сразу, словно Елена стояла здесь, под дверью. Он вошел, тут же, не раздеваясь, схватил ее в объятья и впился губами в ее губы, будто не видел ее очень долгое время, скитаясь по пустыне и страдая от жажды. "Напившись", стал осыпать поцелуями ее всю. Елена тихонечко смеялась и пыталась снять с него куртку. Когда куртка и ботинки были сняты, Андрей подхватил ее на руки и, как пушинку, бережно прижимая к себе, понес в спальню. Молоденькая девочка в ней слабо воспротивилась:
"Нет-нет-нет, так нельзя, в первый же день знакомства".
Но взрослая, прожившая жизнь женщина ее оборвала:
"Да-да-да, я хочу и жду этого почти тридцать лет".
- Милая, нежная, золотая моя девочка, наконец-то, я нашел тебя, - шептал Андрей, целуя ее волосы, лоб, глаза.
Он осторожно положил ее на постель и, продолжая целовать, легко и аккуратно расстегнул пуговицы блузки. Его губы медленно, шажками-поцелуями спускались по шее вниз к груди, руки гладили и сжимали плечи, постепенно проникая под блузку и стягивая ее с плеч, затем, запустив руки под спину, он расстегнул бюстгальтер. Руки опять скользнули к груди, мягко освободили каждую грудь из чашечек и сжали их. От этого она тихо застонала и изогнулась, как будто груди сами устремились поглубже спрятаться в его ладонях и потянули ее за собой. А губы уже добрались сюда, сначала они устремились в ложбинку между грудями, потом постепенно поднялись на один "холмик", по серпантину стали подниматься к вершине, оказавшись почти у цели, они вдруг переметнулись на другой "холмик", начиная свое восхождение снова. А покинутой грудью уже завладела рука, бережно сжимая и разжимая ее, и сдавливая пальцами сосок сильнее и сильнее. Губы на другой груди, достигнув соска, не спешили набрасываться на него, предоставив языку право первым исследовать эту вершину.
Все это время Елена лежала и прислушивалась к своему телу. Каждое прикосновение его губ и рук заставляло его слегка вздрагивать, и от места соприкосновения расходились кругами волны тепла и неги, как на воде от брошенного камня. Чем крепче сжатие ладоней, чем дольше поцелуй, тем выше и длиннее волна. Но когда язык осторожно коснулся соска, она замерла, остановилось дыхание, как в ожидании чуда. И чудо свершилось! Губы обхватили сосок и стали втягивать его в рот все глубже и глубже. В то же самое время, пальцы другой руки обхватили второй сосок и потянули с такой же нарастающей силой... "Цунами" прокатилось по ее телу, заставив его выгнуться от головы до самых ног. Не стон, а сдавленный крик сорвался с ее губ. Вторая его рука, которая все это время ласкала ее волосы, лицо, шею метнулась ко рту, но не зажала его, а легонько прикрыла пальцами. Она сразу поймала пальцы губами и осторожно сжала зубами один из них. Ее руки, все это время ворошившие его короткие волосы, ласкавшие его шею и спину, с силой сжали его голову, а, когда он отпустил губами сосок, направили ее к другой груди. И опять волна, судорога и стон!.. И едва он отпустил сосок, она потянула его голову к своему лицу и жадно стала целовать. Найдя губами его губы, втиснула их в приоткрытый рот, языком нащупала его язык, приглашая его к себе. Заманив язык к себе в рот, она проделала с ним то же самое, что он проделал с ее сосками. Теперь уже Андрей очень тихо, сдавленно застонал, напрягся, обхватил ее руками и с силой прижался к ней всем телом. Поцелуй получился очень долгим, борьба языков с переменным успехом продолжалась все это время. А руки не дремали: расстегивали пуговицы его рубашки, стаскивали рукава. Наконец, его обнаженная грудь прижалась к ее груди, и новая волна страстного желания прокатилась по их телам, заставляя их прижиматься друг к другу крепче и крепче. Она чувствовала его напряжение, но он пока не спешил раздевать ее дальше. Вдруг он отпустил ее губы, приподнялся и сказал: