Редкие проезжающие машины притормаживали, из них высовывались любопытные пассажиры, но помощь не предлагали.
- Старый пень! Что я наделал! Елена, Еленушка, родная моя девочка, очнись!.. - приговаривал он.
Осмотрев ее, он обнаружил только одну неглубокую рану на голове, причем кровь из нее не хлестала, а слегка сочилась. Хорошо, что голова ее была наклонена, иначе она бы разбила лицо. Но в сознание она все не приходила. Вильдам сидел в пыли с Еленой на руках, подняв лицо к небу, и беззвучно плакал. Слезы ручьем катились по его щекам. Уже второй раз эта женщина заставляла его плакать. Его, Вильку, называли в детстве Вилька-кремень за то, что никакая боль, никакая обида не могли заставить его плакать. Он не плакал, когда глупо в драке погиб его друг детства Толян. Он не плакал, когда уходила жена. Но еще никто не проникал в его душу так глубоко, как эта девочка!
Рядом с ним затормозила серая "Волга", из нее выбежала женщина и подбежала к нему.
- Я врач. Что случилось?
Вильдам ничего не мог сказать. За женщиной подошел мужчина. Вдвоем они попытались забрать Елену из рук Вильдама, но он, как обезумел: прижал ее к себе еще крепче.
- Мужчина, я врач, - увещевала женщина. - Я только осмотрю ее. Я должна ее осмотреть. Вы же так можете ей хуже сделать!
Только после этих слов, Вильдам разжал руки. В этот момент Елена глубоко вздохнула и застонала. Вильдам, было, снова рванулся к ней, но женщина остановила его окриком:
- Не сметь!
Они положили ее на землю. Женщина осторожно ощупала ее, осмотрела и удовлетворенно поднялась с колен.
- Не переживайте, папаша. Переломов нет, рана на голове незначительная, у нее просто глубокий шок. Я сейчас обработаю рану, сделаю укол, положим ее в машину, и Вы поедете дальше. Вы куда едете?
- В Ташкент.
- Хорошо. По приезду, обратитесь в ближайший травмпункт, пусть сделают рентген на всякий случай. Но, по-моему, здесь тоже все нормально. Но небольшое сотрясение есть. Пусть полежит, поспит денька три. К понедельнику придет в себя.
- Она что, будет до понедельника без сознания?
- Нет, что Вы. Скоро очнется.
В подтверждение ее слов, Елена снова застонала и пошевелилась. Вильдам сам перенес ее в машину, положил на заднее сидение. Врач обработала ей рану, перевязала и сделала укол.
- Пусть она лучше поспит часика два, как раз до Ташкента доберетесь.
- Спасибо Вам, доктор! - Вильдам уже взял себя в руки. - Я Вам так благодарен.
- Не за что. У меня профессия такая. А Вам, папаша, надо осторожнее машину вести. Что, кстати, случилось?
- Я виноват, резко затормозил: что-то пробежало через дорогу прямо под машиной, а она наклонилась в это время и ударилась о переднюю панель.
- Вот я и говорю: ничего страшного. Но, конечно, когда родители видят своих детей без сознания, они уже, черте что, думают. Понимаю Вас - сама мать. До свидания. Будьте впредь осторожнее. А рентген все-таки сделайте, для успокоения души. Еще раз, до свидания.
- До свидания, доктор.
Они уехали. Вильдам наклонился над Еленой.
- Девочка моя, ты меня слышишь?
- Да, - прошептала она, едва шевеля губами, но не открывая глаз.
Вильдам обрадовался, взял осторожно ее руки, поцеловал.
- Прости меня.
Она молчала.
- Тебе плохо?
- Голова... кружится.
- Поспи, солнышко мое, а я поеду потихоньку.
- Да...только...побыстрее...не успеем.
- Хорошо-хорошо. Ты спи.
Она ничего не ответила.
Он вел машину осторожно, но благодаря ровной дороге, быстро, обдумывая, куда ехать. Если сразу в аэропорт, тогда они успевали к самолету. А если сначала к матери, чтоб отвезти Елену, уложить в постель, тогда он мог не успеть. Он притормозил, заглянул на заднее сидение: она мирно спала, положив под щеку кулачок и поджав ноги.
"Если я прозеваю и не встречу Надежду, она мне не простит".
Он улыбнулся, снова выехал на шоссе и погнал в аэропорт.
Когда Надежда увидела Вильдама одного, она обрадовалась. Она любила свою будущую невестку, но все же хотела побыть с Вильдамом наедине. Но при виде ее, он даже не улыбнулся, сухо поцеловал в щеку, взял из рук дорожную сумку и сказал:
- С приездом. У тебя еще вещи есть?
- Нет.
- Тогда, пойдем.
И быстро направился к выходу из здания аэропорта. Надежда за ним еле успевала. Настроение ее упало, появилось раздражение.
"Зачем я согласилась на его предложение, что я Ташкента не видела? Хоть бы вел себя тактичнее..."
Почти у самой машины Вильдам остановился, повернулся к Надежде, замялся.
- Прости меня, Надя, что так тебя встретил. Я рад твоему приезду, но тут произошла одна...неприятность. Ты только не пугайся.
Сердце Надежды упало: "Андрей?.." Вильдам посмотрел на нее, взял за руку.
- Ее осмотрел врач. С ней все в порядке, просто она спит.
На лице Надежды он прочитал удивление и растерянность.
- Кто спит?
- Елена.
- Алена? Где она? Что с ней?
- Она в машине, на заднем сидении, спит.
- Ничего не понимаю. Почему ее осматривал врач? Почему она спит в машине?
- Я сейчас все объясню: мы ехали по шоссе, прямо перед машиной пробежал какой-то зверь, я даже не разглядел, машинально нажал на тормоза, а Елена в это время наклонилась и ударилась головой о переднюю панель, - изложил он ей наскоро сочиненную для врача версию.
- А откуда взялся врач? Вы были в больнице? Почему же ты таскаешь ее за собой?
- Наденька, успокойся, - ровным спокойным голосом сказал Вильдам. - Врач оказалась в проезжавшей мимо машине, а, если бы я повез ее в больницу или домой, я бы не успел за тобой.
- Врач... из проезжавшей машины... да ей рентген нужен.
- Сделаем.
- А почему она спит?
- Доктор сделала ей укол, по-видимому, успокаивающий, у нее был шок.
- Еще и шок...
Надежда не понимала, чего в ней больше: беспокойства за Елену или раздражения, что она все-таки приехала, и теперь придется с ней нянчится, вместо праздников. Вильдам заметил ее раздражение, но отнес его на свой счет. В машине она взглянула на Елену. Та спала спокойно, но волосы надо лбом были выпачканы кровью, сквозь бинты повязки тоже проступила кровь, лоб припух и посинел, серые брюки и белая блузка грязные, и сердце ее оттаяло. Ей стало жалко Елену.
- О, ужас! Бедная девочка, как она выглядит. Куда ты сейчас нас везешь?
- Домой, к матери.
- Поехали. Ее надо помыть, ко лбу приложить лед...
- Поехали.
Мать Вильдама, Евгения Семеновна, жила в однокомнатной квартире на первом этаже панельной пятиэтажки. Но, приглашая с собой гостей, Вильдам рассчитывал не только на ее квартиру. В соседней двухкомнатной квартире жила семья геологов: муж с женой и его младший брат. Каждый летний сезон с мая по октябрь они всей семьей уезжали "в поле" и оставляли ключи от квартиры Евгении Семеновне, чтоб приглядывала и поливала цветы. Сюда Вильдам и собрался принести Елену. Не смотря на то, что она проснулась и хотела пойти сама, Вильдам, не слушая никаких возражений, взял ее на руки и понес к дому.
Когда Евгения Семеновна увидела из окна машину (Вильдам позвонил ей, что приедет на "Жигулях" синего цвета с гостями), она поняла, что это сын и поспешила навстречу. Но, увидев его с девушкой на руках, голова которой была перебинтована, всплеснула руками.