- Значит лучше не влюбляться, а сначала посмотреть, что это за человек?
- Это, конечно, идеальный вариант. Но, к сожалению, мы не властны над этим самым сильным, самым человеческим чувством - любовью, даже в ее горячем, но кратковременном варианте, как влюбленность. Хотя, и сама любовь не вечна. Почему? Не знаю.
- Да. Вот почему? Ведь маму мы любим всю жизнь: и в детстве, и в старости. Эта любовь вечна. А мужчину можем разлюбить и все, и он уже чужой человек.
- Правильно рассуждаешь, Танюша. Над этим стоит подумать. И хотя многие ученые мужи по части любовной философии так и не знают, почему любовь столь капризна: то придет, то уйдет, как та кошка, которая гуляет сама по себе, - может нам, простым смертным, удастся разгадать эту загадку. Ведь решения всех задач приходят лишь в те головы, которые думают... Хорошо сказала! А может, и не я сказала, просто вспомнила чье-то высказывание? - постаралась разрядить серьезность разговора Елена.
Таня тоже улыбнулась:
- Надо подумать. Глядишь, сделаем открытие и прославимся.
- А тебе нужна слава?
- Да нет. Это я так, к слову, - засмущалась Таня.
- А я серьезно. Ты хотела бы быть знаменитой ученой, или актрисой, или писательницей? Чтоб тебя узнавали, говорили: "Вон, вон, она идет. Это та самая..." А?
- Не знаю, - неуверенно протянула девушка. - Наверно, чтоб узнавали и пальцем тыкали, не хочу, но сделать что-нибудь такое, чем другие бы восхищались: "Вот эта Татьяна, какая умная! Или...смелая! Или...талантливая!" - была бы не прочь, - уже с задоринкой сказала она.
Они поболтали еще о чем-то уже менее серьезном. А когда Татьяна стала собираться уходить, она опять как-то неловко замолчала, словно, ну, очень ей хотелось чем-то поделиться, но не решается.
- Тань, ты мне хочешь что-то сказать? Давай, давай, колись. Я же вижу, что тебя так и распирает. Ну?
- Да нет... То есть, да. Просто хотелось с тобой поделиться...
- Так, поделись, если очень хочется.
Таня еще немного помолчала. Елена не мешала ей:
"Пусть подумает. Может, действительно, не стоит мне рассказывать. Я же напустилась на нее, будто она обязана мне все говорить. А я, кажется, догадываюсь, о чем она хочет сказать..."
А Таня тем временем решилась:
- Лен, у меня один парень знакомый есть, - начала она с расстановкой, - мы с ним просто друзья. Точнее, он друг Санька, ну, ты его видела, он с Ириной встречается. А так как ко мне все приходят, и он тоже приходит. Правда редко, он в военном училище учится, а у них строго с увольнениями. Так вот. Сказать, что он красавчик? Нет, конечно. Но он какой-то особенный, не такой, как другие парни. Он... - она задумалась и слегка улыбнулась своим мыслям - ... благородный, очень умный, но совсем не зануда, веселый, анекдоты умеет рассказывать, но никогда не рассказывает пошлых. Короче говоря, он мне нравится. Когда он приходит, меня начинает мелко трясти, и я совсем теряюсь. А он, кажется, этого не замечает. Он со мной разговаривает, как с маленькой девочкой, ласково так, покровительственно. А самому еще нет двадцати, они с Саньком в одном классе учились. Я и обижаюсь на него, и в то же время, как дурочка, радуюсь, когда он приходит. Вот, и сегодня тоже: сначала готова была от счастья прыгать, а потом реветь хотелось. Лен, что мне делать?
"А мне что делать? Ах, Таня, Таня, ну что я тебе могу сказать? Боюсь, что меня саму будет трясти при встрече с ним. Это единственный человек, о котором я жалела в той, "другой" жизни. Но тогда я встретила его поздно и совсем неправильно себя повела, а потом "локотки кусала". Ты хорошая, Танюшка, но я знаю, что он никогда не воспримет тебя всерьез, он будет относиться к тебе, как другу, как к сестренке, наконец, но никогда не полюбит, как женщину. Так бывает. И не мы в том виноваты. Просто бывает "магия притяжения", хотя, может, это просто "животный инстинкт", когда самец выбирает ту, а не иную самку... Ну, и как же мне все это тебе объяснить? Я и ждала подобного разговора, и совершенно к нему не готова..."
Пауза затягивалась, надо было что-то говорить.
- Что я могу тебе сказать? То, что он не замечает твоего отношения? Это не так. Все он замечает.
- Ты думаешь? - с некоторым испугом спросила Таня.
- Потому и ведет себя с тобою так. Ему не хочется тебя обижать, ты этого не заслуживаешь, но, в то же время, по той или иной причине, он не может ответить тебе взаимной симпатией.
- Почему?
- Не знаю. Может, у него есть девушка...
- Нет. Я узнавала у Ирины. У него была девушка, старше его на два года, но он с ней больше не встречается, а у нее другой парень.
- То, что не встречается, еще не означает, что сердце его свободно.
- Да?
- А с другой стороны: возможно сердечная рана его была так глубока, что ему просто не хочется больше никаких романов. Пока...
- Ты думаешь, стоит подождать?
- Не знаю, Танечка, не знаю. Знаешь, что?
- Что?
- Конечно, я не имею права тебе что-либо советовать - это очень трудно. Но, что бы я сделала в подобной ситуации?
- Что?
- А пожалела бы его. Представь, что он страдает и просто достойно держится в кругу друзей, не желая показывать, что творится у него на душе. Только пожалеть его надо на самом деле, а не сделать вид, тогда у тебя пройдет эта нервная дрожь, это смущение. Ты теряешься потому, что считаешь его выше себя. А когда ты его пожалеешь, как братика, как маленького мальчика, тебе не будет казаться, что он недоступен. Наоборот, ты обретешь подобие материнских чувств и встанешь над ним. И с этой высоты ты яснее увидишь, как он на самом деле к тебе относится, и стоит ли его ждать и добиваться. Попробуй.
- Не знаю... Как его жалеть? Он такой... как король на троне...
- Даже короли нуждаются в жалости. И это совсем не унизительное чувство. В старину в какой-то губернии говорили не "люблю тебя", а "жалею тебя". Искренняя жалость приближает человека к тебе, он становится тебе роднее и понятнее. А то, что обычно называют жалостью, когда жалеют убогого, но даже мысли в голову не приходит, помочь ему, это просто лицемерное равнодушие.
- Знаешь, Лен, вот ты сейчас говоришь, а я думаю: действительно, ему ведь совсем нелегко, наверно, с нами шутить, но ходить с кислой рожей для него не достойно. Бедненький, может, ему и поделиться не с кем. Я вот пришла к тебе, поделилась, мне сразу легче стало. А он мужчина, будущий офицер, ему плакаться нельзя...
- Вот-вот. Продолжай в том же духе. Думай об этом почаще, ты свыкнешься с этой мыслью. И, когда он придет в следующий раз, увидишь, как по-новому ты на него посмотришь, как изменится твое состояние. А потом мне расскажешь, если захочешь.
- Обязательно расскажу. Ну, я пойду, - в ее голосе чувствовалась легкость, будто с плеч свалилась какая-то тяжесть.
Она ушла.
"Правильно ли я сделала? Я посоветовала ей то, что сама не смогла бы сделать. Но мы же в разных ситуациях: она давно с ним знакома, можно сказать, что они друзья, а меня он даже еще не знает, и, когда мы встретимся, а мы обязательно встретимся, я буду свободна и готова к отношениям с ним. Как он поведет себя со мною? А вдруг он даже не обратит на меня внимание? Может, я заинтересовала его тогда только потому, что принадлежала другому? Запретный плод всегда сладок. Ведь, восхищаясь мною, оказывая мне знаки внимания и даже решившись на тот страстный поцелуй, он благородно сказал, что никогда не сможет перейти дорогу другу. Может, это была игра? А может, он просто мазохист? Ага, сейчас додумаюсь еще до чего-нибудь... Успокойся. Дыши глубже.
Не забегай мечтой вперед в прекрасное мгновенье.
Твоя мечта к тебе придет. Но жди, имей терпенье...
И не заклинивайся на этом парне, у тебя другие задачи..."