За это время Елена успокоилась, обрела трезвость мысли и решила, что пока уезжать не стоит, надо сначала закончить институт. Вильдам согласился с ее решением, тем более, что пока ни тот, ни другая никому об этом не говорили.
Надежда два-три раза в неделю заходила навестить внучку и старалась ни во что не вмешиваться. Но, когда она узнала, что Елена собирается на свадьбу к Татьяне, она возмутилась:
- Еще и трех месяцев не прошло, а ты уже собираешься идти веселиться. Как тебе не стыдно? Ты же вдова!
- Мне не стыдно, Надежда. Татьяна - моя лучшая подруга, Александр - лучший друг Андрея. Не думаю, что Андрей был бы против того, что я от нас обоих поздравлю наших друзей.
- Они и меня пригласили, но я отказалась. Я сказала им, что и они могли бы повременить.
- А вот это уже верх бестактности! Они не виноваты, что это случилось с Андреем. А помнить и любить его - это не обязательно носить черную одежду и маску скорби на лице. Андрей ушел от нас молодым, жизнелюбивым. И он не был бы в восторге, если бы мы все замкнулись в своем горе и похоронили себя вместе с ним. Жизнь продолжается, и мы должны прожить ее в полной мере достойно. Поверь, Надежда, я знаю: наши слезы по умершим близким их не радуют, они радуются нашему счастью, нашим успехам.
- Откуда ты, девчонка, можешь это знать?
- Не всегда возраст определяет количество ума и жизненного опыта. Но я отвечу на твой вопрос: ко мне иногда приходит моя умершая бабушка, ко мне приходил Андрей.
Надежда недоверчиво на нее посмотрела.
- Этого не может быть. Ты врешь, ты все придумала.
- А я много тебе когда-либо врала?
Свекровь замолчала, ей нечего было возразить. Она слышала от других, что к ним во сне или наяву приходили умершие близкие. Она считала, что о таких вещах или не говорят ничего, или говорят правду. Она опустила глаза, помолчала и спросила:
- И что он сказал?
Елене стало жалко ее: все же она была замечательной матерью для Андрея, а он был единственным смыслом ее жизни, и, если бы не Олег Моисеевич, неизвестно, выжила бы она после такого удара? Ей захотелось успокоить Надежду и взбодрить, и она сказала ей то, что той хотелось услышать:
- Восхищался Машенькой, говорил, чтоб не плакали по нему, просил тебе передать, что очень тебя любит и просит у тебя прощения, что не сберег себя, - у Нади по щекам покатились слезы. - А еще сказал, что не будет ему там покоя, пока мы здесь его не обретем, чем счастливее мы здесь, тем светлее и покойнее ему там.
Надежда совсем расплакалась, но сквозь слезы светилась счастливая улыбка. Она поверила каждому слову Елены. Ей хотелось поверить, и она поверила.
- Почему же он ко мне не пришел?
- Не знаю, Надя. Наверно, потому, что он жил здесь со мной все это время, я чувствовала это, но увидела только тогда, когда он собрался уходить. Видно он сам решил показаться, чтоб поговорить со мной.
Надежда смотрела на нее широко открытыми глазами и кивала, а потом утерла слезы и с сомнением спросила:
- А ты не испугалась?
Елена улыбнулась, вспомнив свой ужас при появлении Андрея, но этого ужаса в душе уже не было, осталось умиротворение от его слов, и еще, последний взгляд его пронзительных синих глаз, ласковое прикосновение руки к волосам и нежный поцелуй.
- Кого, Андрея? Почему я должна его пугаться? Я знаю, что он никогда не причинял и не причинит мне зла.
- Какой он был?
- Красивый... поиграл с Машенькой, она его за палец держала, а потом меня по волосам погладил, я почувствовала, рука его, я узнала, мягкая, нежная, теплая, а совсем не холодная.
Надежда порывисто вздохнула.
- Он не говорил, не придет больше?
- Не говорил, не знаю. Может когда-нибудь и придет. Бабуся моя, скоро уже пять лет, как умерла, а редко, но приходит.
Надежда уже совсем успокоилась.
- Ну, а тебе что сказал? - голос ее окреп и приобрел обычные металлические нотки.
"Так я тебе и сказала... Что б ты снова заорала..."
- Что просил тебе передать, я передала, а то, что лично мне сказал, со мной и останется, - в тон ей ответила Елена.
Надежда промолчала, сдерживая уже рвавшееся из нее возмущение, затем со скорбной миной сказала:
- Что ж, если решила идти - иди, но я не пойду, посижу с Машенькой. Когда у них свадьба?
- В субботу, тридцатого.
- Ну вот, а я думала после праздников, - с каким-то сожалением сказала Надежда и задумалась.
- А что такое? - спросила Елена.
- Да Олегу двойную путевку выделили на десять дней в дом отдыха на Иссык-Куль. Он хотел, чтоб мы вместе поехали, а путевка до третьего мая. Значит, один поедет, я останусь.
- Зачем, Надя? Конечно, поезжай. А с Машей Евгения Семеновна посидит, я не долго, часа на три-четыре, мне же ее кормить. А тебе из-за трех часов десять дней такого чудесного отдыха терять...
- Да что - отдых! Я не ради отдыха, его одного нельзя отпускать, он же, как ребенок. Это в науке он "дока", а в быту сущее дитя, - "пожаловалась" Надежда.
- Тем более, поезжай. А за Машеньку не переживай, ты же Евгению Семеновну знаешь, она с ней справится.
Надежда еще помолчала. Подумала, повздыхала и согласилась. А у Елены, как камень с души свалился.
Перед свадьбой Татьяны с Александром, Вильдам спросил у Ирины Васильевны:
- И где ж твои молодые жить будут?
- У меня, где же еще? У Саши негде, у них квартира двухкомнатная, а их четверо: мать с сожителем, он и младшая сестренка-школьница. А у нас все же трехкомнатная, у Тани своя комната. А мала станет, гостиную им отдам.
Вильдам ничего ей не сказал, а дома решил поговорить с матерью. Дело в том, что в последнее время Евгения Семеновна постоянно жила с ним, а ее однокомнатная квартира, обмененная из Ташкента, пустовала, Катерину ждала, как говорила мать. Но Катя еще училась в девятом классе и отдельно жить пока не собиралась.
- Мам, давай, дадим молодым пожить самостоятельно, и за квартирой присмотр будет.
- Пусть живут, я не против. Все равно, ты, поди, к Елене скоро переселишься, а мы тут с Катенькой поживем. Глядишь, всем хорошо будет.
В тот же день Вильдам рассказал Елене о своей идее.
- Виля, какой же ты у меня, молодец! Да они и мечтать не смеют о таком подарке. А мы с Катей устроим им там уютное гнездышко. Ты не против?
Зная любовь Елены к разного рода обустройству, он рассмеялся:
- Давайте, давайте, только не перестарайтесь, фантазерки.
Три дня Елена с Катей занимались подготовкой квартиры Евгении Семеновны к встрече с молодоженами. Благо ее квартира в соседнем доме с домом Вильдама. Елена с утра привозила Машеньку к Евгении Семеновне, и между кормлениями они с Катей бегали по магазинам, покупали необходимые ткани и другие вещи для осуществления задуманного Еленой интерьера, переставляли мебель, украшали квартиру. Комнату Елена разделила на две зоны: спальная зона и зона отдыха. На старой, но еще крепкой, полуторке они сменили матрац и убрали нижнюю спинку, саму кровать развернули. И хотя она стала занимать больше места, но зато никому не придется спать у стенки. Застелили новое красивое белье и сшитое Еленой по этому случаю покрывало. Над кроватью повесили бра. Старую ширмочку Евгении Семеновны Вильдам перетянул плотным холстом, на котором Катерина нарисовала восход солнца в горах. Она училась в художественной школе и очень неплохо рисовала. А с другой стороны Елена задрапировала ее тканью в тон шторам. Диван и старое кресло-качалку развернули спинкой к ширме, закрывавшей кровать, и лицом к окну. Между ними поставили купленный специально маленький столик. Возле кресла поставили старый, но с новым абажуром, торшер. Телевизор оставили в углу у окна, а вдоль другой стены - книжный шкаф и ближе к спальной зоне шифоньер. Раскладывающийся обеденный стол они вынесли в кухню. Квартира у Евгении Семеновны здесь, в Самарканде, была улучшенной планировки с большой кухней, которую Елена тоже разделила на две зоны: рабочую и обеденную. Везде повесили новые шторы и занавески. В день регистрации Катерина купила большой букет красных роз и расставила их в разных местах: в изголовье кровати, на столике в гостиной, на столе в кухне и положила по цветку на каждую подушку на кровати.