- А ты откуда знаешь? Я - дед, и то, только что узнал, - удивился Дима.
- А я - муж лучшей подруги.
Ирина опять покачала головой, но промолчала.
- Так вы что, с Татьяной "на брудершафт" будете пить? - лукаво посмотрела на Вильдама Елена.
- А ты против? - ответил он вопросом на вопрос.
- Совсем нет.
- А я тоже хочу с тобой "на брудершафт" выпить, - обратился к ней Дима. - Друзья, так друзья. А ты, Сашок, согласен меня на "ты" звать?
- Я не знаю. Вы же Танин папа...
- Ну, значит, и твой тоже. Ты же отца на "вы" не звал?
- Не звал, - замялся Саша.
- Да я на звание отца не претендую, будешь звать меня Дима и на "ты".
- Тогда можно, - повеселел его зять.
Ирина сидела молча, слушала всех и только качала головой.
- Ира, а ты что молчишь? Тебе эта затея не нравится? - спросил у нее Вильдам.
- Это с твоей легкой руки Елена свекровь называет по имени и на "ты"?
- С моей, - расплылся в улыбке Вильдам. - А тебе, смотрю, не нравится.
- Скорее, непривычно.
- А вы знаете, что в английском языке "ты" и "вы" одно слово? - спросил Вильдам.
- Конечно, - ответила за всех Таня.
- А в Америке принято называть всех только по именам, не зависимо от возраста и родства.
- Но мы же не в Америке, - возразила Ирина.
- А на Руси и не было обращения "вы", это уже после Петра с запада привезли. А до этого и царям "тыкали", - вставила свое слово Елена и добавила: - Это же только в своем кругу на "ты", а на работе, при чужих - "вы". Я до последнего на работе Вильдама по имени-отчеству звала и на "вы", хотя "на брудершафт" мы пили здесь три года назад.
- Да? - удивилась Ирина, подумала и согласилась: - Если так, то, конечно. Меня только это и смущало.
Все облегченно вздохнули.
- Так, - опять взял слово Вильдам. - Девченки, у вас вина по глотку, "на брудершафт" все не выпивайте, потом за общую дружбу чокнемся, - и протянул открытые объятья Татьяне. - Вот я сейчас тебя облобызаю...
Татьяна засмеялась и слегка попятилась, а Саша, тоже посмеиваясь, подтолкнул ее сзади навстречу к Вильдаму.
- Иди, иди. Кто кричал - я согласна? А теперь на попятную...
Когда церемония целования закончилась, все чокнулись стаканами.
- За дружбу!
Вильдам взял гитару и запел:
- Дружба - Фройншафт!..
- Тише, тише! Детей разбудишь, - шикнула на него Ирина.
Тогда все уселись потеснее и запели в полголоса. Потом спели "Песенку друзей":
- Мы едем, едем, едем
В далекие края...
- И куда же мы едем, - спросила весело Таня, когда песня закончилась, - Ирина сразу стала серьезной.
- К отцу в Норильск.
- А мы?
- И вы с нами.
- Нет. Я туда не поеду. Там холодно, север. Мне рожать в декабре. И у меня институт, - возразила Таня. - Пап, лучше ты к нам переезжай.
Дима с Ирой переглянулись.
- Дима, давай скажем. Виля с Леной - свои, им тоже нужно знать.
- О чем? - спросил, насторожено, Вильдам.
Дима вздохнул.
- Надо нам русским отсюда уезжать в Россию, и чем скорее, тем лучше, - при этих словах Елена вздрогнула. Вильдам, обнимавший ее, почувствовал и посмотрел на нее, а она побледнела и спросила:
- Откуда ты знаешь?
- Поверь, Леночка, знаю. Как-нибудь расскажу.
Все молчали. Елена тоже, но затем, тяжело вздохнув, сказала:
- Еще есть время. Можно закончить институты, как раз успеем, но потом, действительно, тянуть нельзя.
Все пораженно взглянули уже на нее.
- А ты откуда знаешь? - спросила Таня.
- Знаю, но никогда не скажу откуда. Не спрашивайте. Поверьте. Нам, действительно, нужно уезжать.
- Да что вы все загадками говорите? - возмутился Саша. - Неужели нельзя объяснить? Мы только что в дружбе клялись, а у вас какие-то тайны.
- У тебя тоже видение было? - не обращая на Александра внимание, спросил Дима Елену. Она ухватилась за подсказанное им слово.
- Да. Было.
- А что с тобой было? Когда? Что тебе сказали о сроках? Мне ничего. Сказали только, чтоб поторопились.
Елена задумалась:
"Надо срочно придумать что-то".
Ей на помощь, уже обо всем догадавшись, пришел Вильдам.
- Это Андрей тебе сказал?
Она благодарно на него посмотрела.
- Да.
Все сидели притихшие и смотрели на нее, ждали, что она скажет.
- Я говорила Тане и Вильдаму, что Андрей приходил прощаться, тогда он и сказал, чтоб я за Вильдама замуж выходила. Но он еще кое-что сказал. Я не говорила, не хотела никого пугать. Думала со временем, не рассказывая всего, уговорю всех вас уехать. Но раз уж зашел разговор... - она замолчала, подбирая слова. - Советский Союз распадется в девяносто первом, но уже с восемьдесят пятого к этому будет идти. Я не могу вам всего сказать, но уезжать лучше всего до восемьдесят пятого, чтоб закрепиться в России, пока есть работа, есть законы, есть какой-то порядок. Я вам потом подскажу, в зависимости от обстоятельств, чем лучше заняться, где работать, чтоб выжить в предстоящем стране экономическом хаосе. А сейчас больше ни о чем меня не спрашивайте.
Все молчали. Мужчины обнимали своих женщин так, словно хотели защитить их от чего-то. Вильдам гладил Елену по волосам, целовал в лоб, стараясь унять бившую ее дрожь. Но ее колотило все больше и больше. Наконец, стуча зубами, она смогла произнести:
- Виля... я... не хочу... я боюсь... спаси меня...
Тогда он стал целовать ее всю, не обращая внимания на смотревших на них с ужасом невольных свидетелей.
- Не отпущу!.. Ты моя!.. Живи!.. Дыши!.. Любимая, не уходи!.. - а потом в отчаянье, видя, как застывают ее широко открытые глаза, закричал: - Не отдам!.. Не смейте!.. Она не виновата!.. Она моя!.. Отдайте!!! - и с силой встряхнул ее.
Она шумно глубоко вздохнула и закашлялась, будто не воздух заливал ее легкие, а туда попала вода. Вильдам прижал ее к себе и глаза наполнились слезами. Но уже не слезами отчаянья, а слезами облегчения.
Когда Елена пришла в себя, она обняла его за шею и заплакала.
- Почему, Виля?.. Я не хотела, я сопротивлялась!.. За что?..
- Успокойся, моя девочка! Успокойся, моя маленькая! Я никому тебя не отдам. Я всегда буду рядом с тобой.
- Но за что? Они хотели меня забрать. Они тянули меня вниз. Не вверх, а вниз! Но ты кричал, я слышала. Это ты вырвал меня у них, ты выдернул меня из того страшного омута... Но почему, Виля? - шептала она ему на ухо, судорожно всхлипывая.
А он целовал ее заплаканное лицо, утирал слезы, не замечая, как его слезы катились по щекам.
- Не бойся! Никого не бойся! Я тебя не отдам!
Таня прижалась к Александру и не сводила с них перепуганных глаз. В глазах Ирины и Дмитрия тоже застыл ужас. Они сидели и не могли пошевелиться. Они не знали, что именно произошло, но то, что Елена едва не умерла у них на глазах - это они поняли. Каждый чувствовал свою долю вины за случившееся. Никто из них толком не слышал, что Елена шептала Вильдаму сквозь слезы, но каждый догадывался, что это могли быть за слова.
Елена постепенно стихла, изредка всхлипывая и уткнувшись лицом в грудь Вильдама, а он все гладил и гладил ее волосы, плечи, спину, приговаривая:
- Ты со мной... Никому не отдам... Никогда...
Первой очнулась и прервала всеобщее молчание Ирина:
- Виля, может ее спать положить?
Но он только покачал головой, продолжая гладить и шептать, изредка прислушиваясь к ее дыханию.
- А может, ты и сам с ней ляжешь, там, в палатке? - предложил Саша.
Вильдам помолчал, посмотрел на Елену и тихо сказал:
- Пожалуй. Ей надо поспать, а на руках она долго не проспит. Но я ее оставить не могу. Ира, Таня, присмотрите за девочками.