— У тебя есть нечего.
— С чего ты взял?
— Ты сам сказал, — Тилль улыбнулся.
— Так надо было в ресторане ужинать, есть у меня еда. Что-то там в морозилке валяется быстрого приготовления, хочешь, разогрей.
— Да, не хочу, спасибо. Я домой хочу, ты же мне спать всё равно не дашь, будешь про свою Ангелу и расследование это говорить. Про политика. Сейчас ещё вычитаешь что-нибудь, нет, я домой поеду. Я на машине, ничего со мной не случится.
— Тилль, ты меня за кого принимаешь?
Тилль посмотрел на Рихарда долгим взглядом, потом снова выглянул в окно. Крупные капли что было сил били по подоконнику, в небе вспыхнула молния, осветив комнату неровным тревожным сиянием, и, спустя пару секунд, ударил гром.
— Ладно, я останусь. Уговорил.
— Я тебе сейчас постелю, — Рихард поднялся из-за компьютера.
— Не надо, читай, Шерлок, может, что найдёшь интересное, — Тилль махнул рукой. — Я сам разберусь, не в первый раз.
Круспе проводил его взглядом и снова уселся за компьютер. Ещё раз пробежав глазами документы, он открыл первый с названием «бордель»:
«29 мая 2017 года. 21.37.
Сегодня вернулась с работы в растерянных чувствах, опять поругалась с Евой. Ненормальная девчонка, навязали стажёрку, а она мне вообще не нужна. Проклятая карьеристка. Требует, чтобы я дала ей самостоятельную работу, да какую, к дьяволу, работу, она написать-то ничего толком не может, у неё в каждом предложении по тридцать ошибок, какая же самоуверенная мразь. Я в бешенстве. Поговорила с главным редактором, а он лишь глаза потупил и молчит. Боятся все. Чего боятся-то, ну, важная шишка отец её, и что? Он же не идиот, сам должен понимать, что его дочке не быть великой журналисткой, а уж тем более, писателем. Смешно даже, она мне три дня назад принесла свою рукопись. Роман о коррупции во власти. Бред сумасшедшего, вроде бы, отец политик, а она в политике полный ноль. О чём они вообще с ним дома говорят? Я зла. Ко всему прочему она мне тут на днях заявила, что я должна свести её с Рихардом, потому что он ей, видите ли, нравится. А мне-то какое до этого дело? Идиотка. А сегодня она вообще посмела мне угрожать, сказала, если я не дам ей самостоятельно работать, то она мне устроит весёлую жизнь. Тоже мне, дочь мафии, и не таким рога обламывали. Хорошо, что я завтра ухожу в «подполье», хоть три недели её рожи наглой не видеть. Буду надеяться, что в моё отсутствие её кто-нибудь уволит.
А теперь, собственно, о борделе этом. Нашла его с огромным трудом, пришлось задействовать влиятельных друзей, а точнее не друзей, а бывшего любовника. Кристоф сначала ничего не говорил, а потом всё же признался. Оказывается, он пользовался их услугами. Причём, поганец, сказал, что, когда мы с ним встречались, он никогда туда не ходил. Врёт, уверена, врёт. Такой, как Кристоф, не может долго с одной женщиной жить. Но это и не важно, главное, он смог мне помочь устроиться туда на работу — барменшей. Хорошо, что я в студенчестве подрабатывала в клубе, а то вышел бы конфуз. Бедный Кристоф, ему не позавидуешь, когда раскроется, кто я на самом деле. Иногда я счастлива, что не работаю на телевидении, а то каждая сволочь знала бы меня в лицо, и о таких внедрениях можно было бы и забыть. Пожелаю себе удачи, она мне очень понадобится».
На этом документ обрывался. Рихард ещё раз внимательно прочёл его. Он не мог понять, какое отношение эта дневниковая запись имела к статье. Может, Ангела хотела указать ему на некого Кристофа, или это была улика против какой-то загадочной стажёрки Евы, желавшей с ним встретиться. Единственное, что он понял, так это происхождение компрометирующих фотографий.
Немного подумав, Рихард решил читать дальше. В папке было очень много различных документов, а ему хотелось ещё и поспать.
========== Глава шестая. Неудачный пикник Шнайдера. ==========
Ночной ураган оставил после себя лишь неприятные воспоминания да несколько поломанных ветвей на деревьях под окном. Шнайдер стоял на балконе с кружкой горячего ароматного чёрного кофе и смотрел на маленького воробья, прыгающего с ветки на ветку. Утро было чудесным, наконец-то лето вступило в свои права. Яркое солнце освещало улицы Берлина, и его свет словно пробудил горожан. Было ещё рано, но повсюду уже оживлённо сновали люди, деловито проезжали машины, дети резвились в парке неподалеку, и до Шнайдера доносился их звонкий озорной смех. У ударника вдруг зародилось какое-то смутное желание. Он повертел головой, пытаясь понять, что же с ним творится, повернулся и посмотрел через стеклянную дверь в комнату. Регина полулежала в кресле и читала какой-то женский журнал. Почувствовав его взгляд, она подняла глаза и кивнула ему. Шнайдер улыбнулся, кивнул в ответ и вернулся к созерцанию разбуженного солнцем города.
Из подъезда вышел его сосед, немолодой загорелый мужчина, в глупой ярко-оранжевой бейсболке. За ним, следом, семенила его беременная и тучная жена, прижимая к начинавшему округляться животу приличную корзинку для пикника. Шнайдер наблюдал, как они неторопливо погрузились в машину и через несколько минут уехали прочь. И тут он понял, чего хотел. Уже несколько недель Шнай мечтал так же вот сесть с женой в машину и отправиться на природу. Захватить плед, корзинку с провизией, надеть лёгкую льняную рубашку и там, в тени деревьев, отдохнуть от суеты города. Забыться на несколько часов, выбросить из головы дурные мысли и становящиеся уже навязчивыми воспоминания о кошмаре годичной давности.
Шнайдер вернулся в комнату, прикрыл балконную дверь.
— Давай на природу поедем, — сказал он.
Жена снова подняла глаза:
— Когда?
— Да прямо сейчас, собирайся. Устроим пикник.
Регина положила журнал на столик и внимательно посмотрела на него.
— Чего это вдруг?
— Ничего, просто поедем. А что, ты видишь в этом что-то необычное?
— Напротив, отличная идея. В последние дни ты был такой угрюмый и недовольный, а тут, я смотрю, улыбаешься, — она спустила ноги на пол, нашарила тапочки и поднялась. — На природу тебя потянуло.
— Лето пришло, — сказал Кристоф и снова не удержался и расплылся в широкой улыбке.
— Да, я вижу, — пёс, спавший рядом с креслом, увидев, что хозяйка, наконец, поднялась на ноги, завилял куцым хвостом и заискивающе посмотрел на неё.
— Поедем-поедем, — Регина нагнулась и потрепала пса по голове, — и тебя возьмём, нагуляешься.
Почувствовав, что за непонятными словами хозяйки стоит очень заманчивое предложение, пёс засуетился, стал топтаться на месте, постукивая коготками по паркету, ещё сильнее завилял жалким купированным хвостом. Регина снова погладила его по короткой лоснящейся шерсти и пошла в другую комнату.
Шнайдер допил кофе и собирался идти на кухню, как услышал телефонный звонок.
— Не бери, опять Тилль твой наверняка звонит, — услышал он оклик из комнаты. — Сейчас что-нибудь гадкое придумает: пить или петь, и сорвёт наш пикник.
Шнайдер помялся в нерешительности. В словах жены был смысл. Обычно именно в такие прекрасные дни с самого утра сообщали всякие гадости. Он подошёл к телефону поближе, наклонился и посмотрел на номер звонившего. Регина ошиблась, это был не Тилль, а Круспе. Поняв, что лидер-гитарист всё равно не сдастся и будет трезвонить, пока ему не ответят, он взял трубку.
— Алло.
— Шнайдер, у меня к тебе вопрос есть один, только сразу не психуй, хорошо?
— И тебе привет, Рихард, — барабанщик вздохнул и уселся в ещё тёплое после жены кресло.
— Да, извини, привет. Я хотел тебя спросить об Ангеле Веспе.
— О ком? — Шнайдеру не понравился тон Круспе, казалось, что гитарист взволнован и напуган. Это не предвещало ничего хорошего.
— Ангела Веспе, ты с ней спал?
— Чего? Ты в своём уме? С кем я спал?
В комнату заглянула Регина в лёгких брюках и бюстгальтере, она внимательно посмотрела на мужа, покачала головой, забрала у него из рук кружку и вышла.
— Нет, я понимаю, что это личное, и ты не стал бы просто так говорить об этом, к тому же я прекрасно понимаю, что ты женат, и…
— О чём ты вообще? — прервал его Шнайдер. — Я не знаю никаких Веспе и уж тем более я не сплю с кем попало. Ты правильно подметил, что я женатый человек. Зачем ты мне с утра настроение портишь?