—У тебя все нормально? — внезапно спросил Гордон и чуть наклонил голову влево. Его длинные вьющиеся волосы, которые он сегодня не убрал в привычный хвост, упали на лицо и он отбросил их раздраженным жестом.
—Почему ты спрашиваешь? — Оливер сам того не замечая отзеркалил недавний жест Гордона и тоже пригладил бороду.
—У тебя черные круги под глазами, как у старого наркомана, да и выглядишь весьма дерьмово, — ответил Баум, даже не пытаясь быть учтивым.
Оливер уже привык к этой его особенности говорить то, что придёт голову, не пытаясь облечь слова в обертку элементарной вежливости. Он до сих пор не мог понять: это тщательно продуманный образ, или настоящий Гордон Баум и особенности его характера.
—Все хорошо, не волнуйся, — кивнул Олли и отпил чая. — Плохо спал последние ночи, но это пройдет.
—Бессонница, — констатировал Гордон. — Знакомо, только не понимаю, что может тебя тревожить. Ведь это у меня выборы и нервотрепка, а ты то что?
Оливер тяжело вздохнул, отвел взгляд. Ему не хотелось говорить о прошлом. Баум, разумеется, знал о том случае с маньяком и Олли легко бы объяснил ему все, но Ридель так устал от сочувствующих взглядов окружающих, что старался не поднимать эту тему.
—Да так, небольшие разногласия с ребятами, — ответил он и взглянул на Гордона.
Баум не был идиотом. Он наверняка понял, что Олли лжет. Но, судя по всему, в этот раз решил проявить несвойственную ему тактичность и не стал задавать вопросов. Вместо этого Гордон хитро улыбнулся, сверкнув идеально ровными зубами и сказал:
—У меня есть один проверенный способ борьбы с бессонницей.
—И какой же? — Олли не верил, что ему поможет способ Баума, к тому же он уже сам нашел решение, но подыграл другу.
—У нас с тобой много общего, Олли, хотя ты музыкант, а я политик, — начал Баум издалека.- Мы с тобой слишком популярны, чтобы можно было совершать глупости и рисковать своей репутацией. Но я знаю одно прекрасное место, там все по высшему разряду, к тому же полная секретность. Если хочешь я дам тебе рекомендации. Пара сеансов у этих кудесниц массажа и ты будешь спать как младенец.
Олли вежливо улыбнулся в ответ, он понимал, о чем говорит Баум, но не горел желанием посещать жриц любви. Олли был брезглив в таких вопросах и предпочитал любовь настоящую, любви за деньги.
—Так что? Хочешь сходить на массаж? — Баум откуда-то извлек резинку и убрал волосы в небрежный хвост.—Позвонить моим друзьям?
—Не сегодня, у меня полно дел, — покачал головой Оливер. — Но буду знать, к кому обратиться, если вновь не смогу уснуть.
—Я все же предупрежу их о тебе, на всякий случай. Можешь звонить в любое время, заведение работает круглосуточно, — Гордон выудил из кармана пиджака небольшую визитку и положил на центр стола.
Олли взял ее в пальцы, покрутил. На ней был только телефон и больше ничего.
—Спасибо, — Ридель убрал визитку в нагрудный карман рубашки.
—Помогать друзьям мое любимое занятие, — Гордон улыбнулся ему, а потом резко перевел тему на политику. Олли не возражал. Разговоры на нейтральные для него темы, пускай и на повышенных тонах, были лучше всех этих скользких недомолвок и попыток влезть в его личную жизнь без спроса.
Ближе к концу обеда Баум снова вспомнил про своего ненавистного оппонента. Оказалось, что на днях на телевидении состоятся дебаты.
—Было бы намного проще вести с ним диалог, Олли, — сказал он. — Если бы у меня были козыри на руках. Он будет давить на мое происхождение. Это грустно признавать, но в обществе снова витают националистические настроения. Ультраправые закидывают мою почту угрозами. Им страшно даже представить, что к власти в стране придет эмигрант. Я полагаю, они будут поддерживать моего конкурента, даже если узнают, что он самолично убил эту несчастную девочку. Но люди, обычные граждане, они считают по-другому. И если в ближайшее время в прессе появилась бы обличающая статья, с разоблачением одного из кандидатов это могло бы очень мне помочь.
—А ты уверен, что он виновен, Гордон? — аккуратно спросил Олли. — У тебя есть какие-то доказательства?
—У меня нет, — он развел руки в стороны.- Но у твоего друга есть. Как я понимаю там готовый материал и фото с малолетками. Я не понимаю, почему он до сих пор не отдал это в прессу. Зачем была эта встреча пару дней назад, если не затем чтобы все уточнить и принять правильное решение?
—Я точно не знаю мотивов Рихарда, но полагаю, он пока не понимает что правда, а что ложь. Если бы у него было однозначное доказательство вины твоего конкурента, Рихард не стал бы тянуть и давно все сообщил полиции.
—Полиция ничего не сделает. Они никогда не дадут этому огласку. — Баум чуть понизил голос и добавил.- Я подозреваю, что в полиции полно тех, кто разделяет точку зрения правых, потому лучше всего было бы, если бы Рихард отдал все материалы в прессу. Пускай даже в ту самую газету, где работала Ангела. Это было бы разумно, не считаешь? Таким образом, он смог бы снять с себя любую ответственность. Не думаю, что ваш менеджмент придет в восторг, если группу станут трепать в прессе в связи с политическим скандалом.
—Возможно, так и есть, а может напротив это их обрадует. Любое упоминание в прессе это бесплатная реклама, особенно сейчас, перед выходом альбома, — Оливер улыбнулся. — А что касается газеты, тут я не знаю. Только Рихарду решать, что делать с материалом, который ему передала Веспе. Ведь если бы она хотела публикации, тогда могла бы отправить данные своим коллегам, а не Рихарду. По крайней мере, я предполагаю, что именно так и думает сам Круспе, потому пытается разобраться во всем не привлекая посторонних.
—Боже, Олли, ты рассуждаешь как дилетант. Я и сам не понимаю, зачем Ангела втянула во все это вашего гитариста, но раз уж у него оказался такой материал, он просто обязан показать его людям. Только избиратели могут решить что, правда, а что ложь. Я ведь говорил тебе, что этот напыщенный индюк только делает вид, будто хороший парень, а на самом деле он насильник и подонок. И я сейчас говорю о реальном случае, а не каких-то домыслах. Но там ничего не доказать, жертва запугана и никогда не даст показаний, — Баум нахмурил густые брови.- Раз есть реальный компромат, пускай он даже сфабрикован и сделан нелегальным способом, нужно использовать его против подонка. Это справедливо, пойми!
—Я понимаю тебя и твою позицию, — Олли старался подбирать максимально нейтральные слова, чтобы случайно не задеть чувств Баума.- Но как быть с презумпцией невиновности? Возможно, он и изнасиловал ту девочку, я не буду ставить под сомнения твои слова, но что касается убийства, ведь нет ничего, что однозначно указывало бы на его причастность. К тому же, насколько я понимаю, у Рихарда были и другие версии. Наверняка он хочет исключить вероятность…
—И ты туда же, — раздраженно перебил его Гордон.- Я считал ты на моей стороне. Я слышал эти версии и все это полная чуть. Ты ведь не забыл, он посмел обвинять мою дочь — Еву! Это неслыханно!
Как не старался Олли говорить мягко, Гордон все же рассердился.
—Нет, он вовсе не обвинял ее. Ты неправильно понял.
—Я не знаю, что за документы попали им в руки, Олли, но что бы там ни было, имя Евы никогда не должно всплыть, ты меня понимаешь? Иначе я за себя не ручаюсь и не посмотрю что это твой друг. Я засужу его. На меня работают самые лучшие адвокаты, и если Рихард посмеет хоть чем-то задеть Еву, я как цепных псов, натравлю их на него. Лишь одно упоминание Евы и имя Круспе в ближайшие месяцы не сойдёт со страниц желтых изданий, поверь мне. У меня есть, что им предъявить.
—Гордон, о чем ты говоришь? Тебе следует остыть. Рихард не желает никому зла и уж тем более твоей дочери, — разговор принимал весьма неприятный оборот.