Рихард стал нервно постукивать пальцами по собственному бедру, не в силах совладать с беспокойством. Он боялся как раз этого, повторения прошлого, ситуации, в которой один из них оказывается в смертельной опасности, а другим нужно срочно выручать его из беды. Но только сейчас Рихард был один. Никто из ребят даже не догадывался, что их вокалиста взяли в заложники. Баум строго настрого запретил ему звонить группе, чтобы кто-то из них не совершил глупый необдуманный поступок и не испортил им все дело.
—Не сделает, она глупа, но не безрассудна, — сказал Баум чуть погодя и добавил то, от чего Рихард похолодел.- Если только Тилль не станет ее злить, конечно. Но мне он показался довольно уравновешенным, я прав?
Круспе кивнул в ответ и Баум отвернулся к окну. Некоторое время ехали в полном молчании. Рихард думал о Тилле и том насколько хватит у того терпения. Линдеманна нельзя было назвать вспыльчивым человеком, но и кротким и безропотным он не был.
—Он уравновешенный, но только у него есть предел, — Рихард закусил губу и попробовал поймать взгляд Баума, но тот смотрел в окно и не поворачивал к нему головы. — Если его действительно вывести, Тилль может знатно психануть. А как думаешь, она не соврала насчет бомбы?
—Возможно и соврала, — ответил Баум, так и не поворачиваясь.- Но я бы на это не рассчитывал, всегда следует предполагать худшее. Она как-то рассказывала мне, что, ее старшего брата казнили за помощь террористам и, наверное, у нее есть определенные навыки.
Гордон, наконец-то повернул к Рихарду лицо. Его темные глаза казались совсем черными, словно два уголька. Сейчас Круспе показалось, что Баум напуган ничуть не меньше его самого. Он мгновение напряженно смотрел на Рихарда, а потом улыбнулся и ободряюще похлопал его по плечу:
—Не переживай, мы все решим, я же знаю ее много лет и смогу уговорить.
Рихард не верил в это, но все равно испытал прилив благодарности к этому странному человеку.
Гордон сам вызвался поехать, хотя никто даже не просил его. Круспе надеялся, что присутствие Баума вернет Нарине самообладание и позволит всем выйти из этой переделки без особых потерь. Хотя, учитывая, что именно ему рассказал Гордон об этой девушке, надежда на бескровную развязку была, пожалуй, слишком оптимистичной.
Баум знал Нарину шесть лет, они познакомились, когда той было семнадцать и, по словам самого Гордона, она напоминала ему запуганного дикого зверька, который готов в любой момент вцепиться тебе в руку острыми зубками. До того как заняться большой политикой Гордон содержал фонд помощи беженцам, находил им работу, за счет фонда оплачивал курсы немецкого языка, устраивал в общежития и следил чтобы эти люди максимально комфортно адаптировались в европейской действительности. Про Нарину ему сообщил друг из полиции. Девушку задержали по обвинению в торговле марихуаной, и это наверняка поставило бы крест на ее будущем, если бы не доброта старого инспектора, увидевшего в этой худенькой девочке жертву системы, а не закоренелую преступницу.
Гордон взял ее под опеку, и первое время все шло хорошо. Нарина поселилась в общежитии, работала горничной в богатом доме и вела себя как пай-девочка, пока в один из дней хозяйка не обнаружила пропажу семейных драгоценностей. Нарина все отрицала, но когда в ее комнате провели обыск — нашли пропавшее. Только усилиями Баума ее не арестовали. Все это было крайне неприятно и сильно ударило по репутации Гордона, но он не сдался и попробовал достучаться до девушки и кажется, ему это удалось.
Некоторое время Нарина работала в кафе его друга, мыла посуду и параллельно изучала язык. Через год Гордон устроил ее на работу в собственный фонд, где она помогала ему в качестве секретаря и личного помощника. Тогда-то и начался их бурный и короткий роман. Бауму уже исполнилось сорок шесть, а Нарине не было девятнадцати, но это не остановило политика. Он уверял Рихарда что влюбился, даже подумывал над тем, чтобы подать на развод и жениться на Нарине, но через некоторое время остыл и понял, что эта связь тяготит его. Нарина оказалась чрезвычайно назойлива и довольно глупа. У них не было ничего общего и он не мог привести ее в приличное общество, ведь она вела себя неподобающе: говорила глупости, кокетничала со всеми подряд и заставляла Гордона красней за нее беспрестанно. Стала ощущаться разница в возрасте и это сильно раздражало Баума. Возиться с глупой старлеткой, закатывающей истерики по поводу и без, ему стало в тягость. Со временем Баум заметил , что Нарина пытается контролировать все аспекты его личной и социальной жизни. К тому времени он уже начал задумываться о карьере в Бундестаге, и компрометирующую связь с Нариной нужно было немедленно прекращать. Баум свозил ее в Париж на выходные, снял приличную студию в центре города, устроил на работу в свой клуб барменом, а потом объявил ей свое решение.
Он надеялся, что все пройдет гладко, ведь поступил как джентльмен и устроил судьбу девушки, но ошибся. Нарина преследовала его повсюду. Беспрестанно звонила на мобильный, оставляла сотни бессмысленных жалостливых сообщений, а при личной встрече вела себя так, словно они все еще были парой. Это напрягало Гордона. К тому же из-за звонков Нарины у него начались проблемы в семье. Дочь все узнала, и это сильно испортило их отношения. Новая любовница отца была на два года моложе самой Евы, и дочь Баума страшно переживала из-за всего этого. В конечном итоге Гордон пригрозил Нарине увольнением, и она прекратила свои навязчивые попытки возобновить их отношения. Когда через несколько лет Гордон стал встречаться с Ангелой, он и не подумал, что Нарина может приревновать его, ведь был уверен — девушка давно успокоилась и тема закрыта.
Сейчас же он ощущал вину за то, что не увидел реальной опасности и, судя по всему, жаждал все исправить. Только вот Рихард пока не понимал, каким образом, ведь если Нарина не солгала, и бомба не плод ее воображения, тогда присутствие Баума может только все испортить. Рихард хорошо знал, какими невыносимыми могут быть отношения с бывшими девушками, затаившими на тебя глубокие обиды. Круспе вовсе не хотел, чтобы при виде Баума Нарина взорвала все к чертовой матери. Именно поэтому он осторожно спросил:
—Гордон, ты уверен, что тебе следует подниматься наверх со мной? Может сначала, я пойду один и попробую отдать ей этот диск? Возможно, этого будет достаточно, и она отпустит Тилля.
—Не думаю, — Баум покачал головой. — Если бы ей нужен был только диск, она бы не стала брать твоего друга в заложники. Она бы просто пробралась в твой дом и украла бы его. Нарина хочет чего-то другого, возможно чтобы ты сам, от своего имени, опубликовал все информацию. Только вот тебе нельзя этого делать.
Рихард нахмурился, и посмотрел на Баума. Тот поглаживал бороду и задумчиво смотрел куда-то в пустоту. Внезапно он встрепенулся.
—Позвоню кое-кому и посоветуюсь, — сказал он и вынул телефон.
К удивлению Рихарда разговор был не на немецком, а на незнакомом Круспе языке, судя по выговору имеющем восточные корни. Закончив, Баум на некоторое время погрузился в раздумья. Круспе не мешал ему, надеясь, что вскоре политик все объяснит, но этого не произошло. Машина затормозила, а потом и вовсе остановилась и Гордон сказал:
—Приехали, Рихард.
Круспе потянулся было к ручке двери, но Баум остановил его, прикоснувшись к плечу.
—Погоди, давай еще раз все проговорим, — предложил он.
Рихард взглянул на часы, до шести оставалось около сорока минут и он согласно кивнул головой.
План казался простым. Рихард должен был пойти первым, позвонить в дверь Нарины и когда та откроет передать ей диск. Баум в это время будет прятаться на площадке. Если бомба, о которой говорила девушка лишь уловка, тогда Круспе подаст условный сигнал и Гордон выскочит из укрытия. Баум полагал, что Нарина будет вооружена, но надеялся, что она не станет в него стрелять. Рихард не был в этом уверен, но спорить с политиком не стал. После по плану Гордона им следовало разоружить Нарину, вытащить Тилля и вызвать полицию. Если же бомба существует, Гордон предлагал действовать по обстоятельствам. Он надеялся, что у него получиться убедить Нарину отключить взрывное устройство и сдаться властям. В этом Рихард тоже очень и очень сомневался. Все казалось довольно простым, но только вот Круспе думал, что Баум напрасно считает Нарину безобидной и сильно недооценивает ее.