Когда он только пришёл в кабинет, и комиссар показал ему этот листок, аккуратно упакованный в целлофан, ему стало нехорошо. Это не ускользнуло от глаз полицейского.
— Что случилось? Вы знаете, что это? — Мерхен встал из-за стола и подошёл к Рихарду, по-прежнему сжимая в пальцах листок.
— Боюсь, что да, — Рихард тяжело опустился на стул.
— Но откуда?
— Наверное, мне нужно вам рассказать. Где вы нашли это? — Рихард кивком указал на письмо.
— При обыске на квартире фрау Веспе, письмо было спрятано в её личных вещах. Но откуда вам про него известно?
Мерхен выглядел растерянным, он провёл рукой по волосам, откинув с лица прядь, и посмотрел на Круспе. Несмотря на своё состояние, Рихард не мог не заметить откровенную театральность этого жеста.
— Боже мой, он и там побывал.
— Кто?
— Маньяк, — тихо сказал Рихард и продолжил. — Мы год назад во Фрайбурге столкнулись с ним, то есть не с ним, а, видимо, с тем, кому подражает этот.
— Какой маньяк? — Марк нахмурился и сел на стул рядом с Круспе.
— Который письмо это написал, оно в стихах?
— Его написала фрау Веспе, и оно в прозе, это письмо адресовано вам. А вы о чём вообще говорите?
— Ангела? — Рихард не сразу понял.
— Да, незадолго до смерти, видимо.
— Чёрт, слава Богу, — у Круспе отлегло от сердца. Он даже не обратил внимания, что упомянул Бога и Дьявола в одном предложении. —Можно? — Рихард протянул руку.
Комиссар отдал ему листок и вернулся к своему креслу.
— Мы ничего не поняли, письмо это не имеет смысла. Если она знала, что умрёт, то почему не дала ни одного имени, а если нет, то зачем было вообще его писать. Вы прочтите, там для вас может быть много нового и интересного. Я сам, когда прочёл, был очень удивлён, я, конечно, слышал о таком, но честно говоря, думал, что все это лишь выдумки и реклама для идиотов, а оказывается, это работает. Ведь вы ничего не подозревали, как я понимаю.
Рихард пытался читать, но голос Мерхена сбивал его. Он поднял глаза на полицейского.
— Давайте я сначала прочту, а потом поговорим, потому что я ни вас не понимаю, ни письма.
— Да, конечно. Я закурю, не возражаете?
— Курите, — кивнул Рихард и погрузился в чтение.
Письмо было написано на обычных белых листах А4, причём вручную. Это было странно, Рихард уже давно не видел писем, написанных по старинке шариковой ручкой. Сначала ему сложно было разбирать почерк Ангелы, но уже с третьего предложения он привык. В письме было следующее:
«Если ты читаешь это письмо, то либо я умерла, либо уехала на край земли и никогда оттуда не вернусь. И тот и другой вариант предполагает, что ты меня больше никогда не увидишь. Поэтому я могу быть честной и, отбросив стыд и излишнюю скромность, не боясь быть проклятой тобой (ведь ты не настолько бессердечен, чтобы проклинать любящих тебя женщин, а уж тем более, если их уже нет в живых) рассказать свою историю. Но прежде, чем я начну, хочу тебе напомнить о своём подарке на твой день рождения и ещё раз извиниться, что подарила его заранее. В том не было моей вины, я просто слишком нетерпелива и не могла долго держать у себя такую прекрасную вещь, думаю, у тебя ей будет намного лучше. Но вернёмся к делу. Я снова хочу извиниться, на этот раз за то, что так поступила с тобой и с твоими чувствами. Мне кажется, тебе будет немного неприятно узнать, что я не совсем та, за кого себя выдавала. Нет, я не шпионка и не двойной агент, это бывает разве что в телевизионных мелодрамах, которые моя мать так любит смотреть в воскресные вечера.
Меня зовут Ангела Веспе, тут я не лгала. Я действительно журналистка и работаю в крупнейшей газете, здесь тоже не было лжи. Ложь была в другом. Наше с тобой знакомство не было случайным. И я знала, кто ты, ещё задолго до нашей встречи в том клубе. Мало того, я не просто знала, я уже давно и безнадёжно была в тебя влюблена. После выхода альбома «Mutter» у вас был тур, и я была на нескольких концертах. Мне было двадцать лет, я была наивной дурочкой с кучей надежд и глупых мечтаний, и я влюбилась в тебя. Ты наверняка не помнишь, но я была на нескольких after party, я несколько раз подходила к тебе за кулисами, брала автографы, у меня даже есть одна фотография, где ты обнимаешь меня за плечи. Сейчас смешно вспоминать, эта жизнь на колёсах, бешеная гонка, дикий адреналин. Весело было, но где-то через год я поняла, что так мне тебя никогда не добиться. При новой встрече ты смотрел на меня так, будто видел впервые, хотя я несколько раз представлялась тебе. Тогда я пошла другим путём. Я тогда жила в Австрии с матерью, она ни в какую не хотела отпускать меня в Берлин, но я смогла убедить её. В Берлине я почти сразу устроилась работать в газету, помощником самого низкооплачиваемого сотрудника, параллельно я заканчивала университет. К двадцати трём годам у меня был диплом, и в газете мне дали маленькую колонку светских новостей. Я часто ходила по мероприятиям, вылавливала знаменитостей и на одном из таких приёмов познакомилась с этой женщиной. Я не стану называть имён, весь их бизнес построен на строгой секретности. Я лишь скажу, что эти люди держат своеобразное брачное агентство, только они обещают своим клиентам не просто мужа, а мужа-знаменитость. Ну, думаю, дальше рассказывать нет смысла, ты и так всё понял. Люди из этого агентства следили за тобой больше трёх лет, за это время о тебе узнали всё: твои привычки, марку твоей зубной пасты, любимое блюдо, интересы. Им были известны твои передвижения, женщины, с которыми ты спал, мужчины, которые с тобой дружили. Всё о тебе, для этих людей нет границ. А потом случилось это ужасное убийство в Аугсбурге, и вся история с похищением вашего басиста, Риделя. Я подробно следила за развитием событий, мне рассказывали каждую мелочь. Я жутко волновалась за тебя, хотела поехать, поддержать, но люди из агентства удержали меня, сказали, что ещё рано. Когда я узнала, что тебя ранили в том ужасном доме, я себе места не находила. Несмотря на запреты, я всё же приезжала к тебе в больницу, но ты меня не видел. А когда ты вернулся в Берлин и вышел из больницы, мне сказали, что теперь самое время знакомиться с тобой, твоя психика расшатана, тебе нужна поддержка, опора, дружеское плечо…
Прости меня, всё это, наверное, звучит цинично, но такова жизнь, и ты не можешь этого не понимать. А дальше ты знаешь, нас познакомил в клубе, твой друг, ему же обо мне рассказал его друг, а ему… Сейчас не нужно искать первоисточник, всё равно ты его не найдёшь, дело не в этом. Просто мне очень стыдно, мне стыдно потому, что всё наше знакомство и вся наша дружба была с начала до конца спланированным спектаклем.
А теперь я попробую оправдаться. Оправдаться перед тобой, а главное, перед самой собой. Мне уже тридцать восемь лет, у меня нет никого, с кем бы я хотела провести остаток своей жизни. Если я умру, после меня не останется ничего, кроме безликих строчек в архивной подшивке газет, в которые никто никогда не заглянет.
Ты думаешь, я сумасшедшая? А, знаешь, когда я думаю об этом, то тоже прихожу к этой мысли. Я ведь пыталась забыть тебя, выкинуть из своей жизни, из своего сердца. У меня было множество романов, я встречалась с коллегами по работе, с известными спортсменами, с рок-звёздами, но никто из них не смог заменить тебя. Смешно сказать, но, оказывается, так просто завести роман со знаменитостью, когда ничего к нему не чувствуешь и когда он ничего для тебя не значит. Эти знаменитости словно только и ждут тебя, чтобы с тобой переспать, а они-то тебе и не нужны совсем. Смешно и грустно одновременно. Даже в постели с ними я всё равно думала лишь о тебе, и тогда я поняла, что уже ничего не сделать, есть лишь один путь — стать твоей женщиной или остаться одной. Это болезнь, но я не хочу излечиваться от неё.
Я пишу это письмо и жду тебя. Сегодня все решиться. Либо мы станем любовниками, либо расстанемся навеки. У меня нет больше сил смотреть, как ты встречаешься с другими.
Пожалуй, это всё, что я хочу тебе рассказать. Хочу попросить тебя никогда не винить себя в случившемся, ты никогда не давал мне надежды, ты никогда не намекал мне на то, что я могла бы стать твоей. Ни раньше, в период моего безудержного фанатизма, ни сейчас, когда мы хорошие друзья. Всё, что произошло, все те деньги, что я потратила на то, чтобы иметь возможность позвонить тебе в любое время или пригласить на очередную вечеринку в клуб, я потратила по своей воле. Рихард, я сама выбрала эту судьбу и сама пошла по этой дорожке, и ты ничего бы не смог изменить, даже если бы захотел. И прошу тебя, нет, даже не прошу, а умоляю. Никогда не ищи этого агентства — это страшные люди со связями по всему миру. Это жуткие люди и очень-очень опасные. Они знают о тебе всё, и у них есть тысячи рычагов управления. Я боюсь их, очень боюсь. Боюсь настолько, что не стала даже писать о них в газете, хотя это было бы сенсацией и могло бы поднять меня на такую высоту, о которой я и не мечтала. Я знаю одно, если я полезу туда и напишу о них хоть заметку, то я взлечу не дольше, чем на секунду, чтобы рухнуть на землю и разбиться вдребезги. В этом бизнесе замешаны колоссальные деньги, и ни тебе, ни мне с ними не тягаться.