И ещё одно, пожалуйста, никогда не выбрасывай мой подарок, он таит в себе массу приятных сюрпризов, и я вложила в него всю свою душу.
Любящая и совершенно сумасшедшая Ангела Веспе».
Письмо произвело на Рихарда странное впечатление: с одной стороны, он испытал облегчение, всё-таки, что бы он не думал, его всё это время терзало чувство вины за смерть Ангелы, а она успокоила его, дала отпущение. Но с другой стороны, ему стало страшно. Узнать, что на протяжении многих лет твоя жизнь была под чьим-то прицелом, почувствовать на себе значение выражения «большой брат смотрит на тебя» — это было тяжело и неприятно. Он поднял глаза и взглянул на Мерхена, тот уже докурил и теперь внимательно смотрел на него.
— И что вы думаете? — спросил он, после некоторого молчания.
— Не знаю, это, — Рихард задумался. Он не знал что ответить, ужасно, кошмарно, страшно? Наконец, он нашёл слово. — Это дико. Три года за мной велась слежка. Это безумие.
— Да, действительно, именно безумие. Полиции такое и не снилось. Вы можете предположить, кто мог бы иметь к этому отношение? Видели кого-нибудь подозрительного? Замечали что-то необычное?
Рихард почему-то сразу вспомнил Тилля, но вряд ли вокалист мог иметь к этому агентству хоть какое-нибудь отношение.
— Да нет, ничего необычного. Вообще ничего.
— Профессионалы, — Мерхен вздохнул. — А что за подарок?
— Подарок?
— Да. О чём она говорила, какой подарок она преподнесла вам на День Рождения? Я так понял, что это что-то важное, иначе к чему бы ей в своём письме дважды упоминать его.
Рихард не знал, почему, но он солгал:
— Бумажник.
— Просто бумажник?
— Просто бумажник. Ничего особенного, обычный кожаный бумажник, — он полез в карман и достал свой бумажник.
Рихард купил его вчера в торговом центре. Новенький, из хорошей кожи, с множеством удобных отделений, стильной застёжкой. Он не знал, зачем лгал, но чувствовал, что поступает правильно.
— Нам придётся его забрать, вы не против? — Мерхен поднялся из-за стола и подошёл к Рихарду.
— Вообще-то против. Он дорог мне, это всё, что осталось от Ангелы.
Дело, конечно, было не в Ангеле. Просто эта вещица стоила хороших денег, и ему совершенно не хотелось расставаться с ней.
— Мы вернём его вам, если ничего не найдём.
— Хорошо, — Круспе стал вытаскивать деньги и кредитки. Комиссар внимательно смотрел на него.
— Когда я смогу его забрать? — спросил Рихард, когда Мерхен забрал бумажник.
Полицейский взглянул на наручные часы.
— Уже без пяти восемь, сегодня работа закончена, думаю, завтра с утра я отдам его экспертам. Если мы ничего не обнаружим, то в ближайшие дни сможете забрать, — он убрал бумажник в файл и положил на середину своего стола.
— А если обнаружите?
— Мне жаль, но тогда он будет приравнен к уликам по делу.
— Ладно, — Рихард прекрасно понимал, что полицейские ничего не смогут найти. — Я могу идти? — ему хотелось поскорее попасть домой и рассмотреть настоящий подарок — картину. Видимо, в ней всё-таки было что-то такое, что он не смог увидеть вначале. Что-то значимое.
— Да, конечно. Я тоже ухожу, вы где машину оставили?
— Я на такси приехал.
— Давайте я вас подвезу, вы в какой части Берлина живёте?
— В восточной.
— Отлично, нам по пути.
— Комиссар, благодарю, но не могу вас утруждать, я сам доберусь, — Рихард поднялся и направился к выходу, ему совершенно не хотелось ехать с полицейским, он надеялся дозвониться до Тилля и рассказать ему всё, что узнал, а комиссар мог бы стать помехой.
Но Мерхен оказался не так прост.
— И всё же я подвезу, меня это не затруднит, к тому же, вы сможете по дороге рассказать мне о вашем маньяке. Я краем уха слышал об этой истории, в прессе было много шумихи, но я никогда не вникал. А вы, как я понимаю, думаете, что тот случай и это убийство имеют связь.
— Этому нет ни одного подтверждения, к тому же тот человек, Брингер, давно мёртв.
— В нашей работе важна любая версия, герр Круспе. Идёмте, — Мерхен открыл дверь, пропустил Рихарда вперёд, погасил свет и захлопнул кабинет.
========== Глава пятая. Живопись, политика и проституция. ==========
Около девяти Круспе был дома, он сразу же позвонил Тиллю. Телефон вокалиста снова был отключен. Он со злобой швырнул мобильник на диван.
— Проклятье, Тилль! Почему тебя нет, когда ты так нужен?
Рихард вернулся в прихожую, оглядел картину со всех сторон. Хотел было снять со стены, но вдруг вспомнил слова Мерхена, сказанные ему перед тем, как он вышел из машины. «У вас дома могут стоять скрытые камеры и жучки, завтра я пришлю к вам ребят, мы проверим вашу квартиру». Рихард оглядел потолок, стены. Никаких камер он не видел, хотя он не представлял, как далеко зашла техника в этом вопросе, и, вполне возможно, камера была не больше зёрнышка риса. Рихард не знал, что делать: если завтра придут копы с аппаратурой, то они наверняка будут проверять картину и если найдут что-то, то его ложь откроется, значит, нужно было сегодня самому рассмотреть её. Но если за ним следят, то люди из агентства узнают о его находке первыми, а вдруг Ангела всё же решилась написать про них статью, и он найдёт что-то против этих людей. Ему срочно нужна была помощь. Он снова вернулся в гостиную и набрал Линдеманна в надежде, что тот всё же включил телефон.
Надежда оправдалась, Тилль ответил почти сразу:
— Да, Рихард?
— Привет, ты можешь говорить?
— Могу, что случилось?
Он уже собирался рассказать Тиллю о письме, картине и своих догадках, но вдруг подумал, что телефон тоже могут прослушивать.
— Мы можем встретиться?
— Я недалеко от тебя, могу заехать, — у Тилля был усталый, но довольный голос.
— Нет, не нужно. Давай лучше где-нибудь посидим.
— А что случилось-то? Узнал что-то важное?
— Ничего важного, просто дома есть нечего, а я проголодался. Давай в ресторан сходим, поужинаем.
— Я только что поел.
— Выпьем пива.
— А ты не можешь домой еду заказать, мне совершенно не хочется куда-то ехать.
— Нет, Тилль, я… — Рихард на секунду замолчал, пытаясь придумать что-нибудь правдоподобное. — Я хочу поесть нормальной человеческой еды, у меня уже от фастфуда желудок болит.
Тилль немного помолчал, потом тяжело вздохнул и нехотя согласился:
— Чёрт с тобой, неженка.
— Отлично, подъезжай к моему дому, я выйду.
Тилль отключился. Рихард вернулся в прихожую и снова взглянул на картину, но тут же отвернулся и с деланным интересом стал разглядывать своё отражение в зеркале, ведь если кто-то следит за ним, то его внимание к картине может показаться им подозрительным. Он долго смотрел на себя, невидящим взглядом, а потом поправил волосы, но тут же резко отошёл от зеркала, решив, что со стороны он может выглядеть глупо. Побродив по квартире, Круспе пошёл в ванную, умылся холодной водой, а когда вытирал лицо, то подумал о том, сколько раз за эти три года он принимал душ и на него, обнажённого и беззащитного, смотрели совершенно незнакомые ему люди. Рихард вспомнил всех женщин, что оставались у него на ночь, они и не подозревали, что участвуют в бесплатном порно-шоу, да что там, он ведь тоже ничего не подозревал. Теперь ему чудилось, что из каждого угла на него смотрит невидимый глаз камеры и понимал: это начинает сводить его с ума. Дом, который он долгое время считал убежищем, неприступной крепостью, местом, где он может забыть об условностях и не думать о том, как он выглядит, вдруг стал для него адом. Не в силах больше находиться в своей квартире он обулся, накинул ветровку и пошёл на улицу.