С полминуты девушка сопротивлялась объятиям, пытаясь вырваться, отстраниться, убежать прочь от человека, от которого так отчаянно и так тщетно она пыталась вылечиться так долго. В конце концов она оставила свои попытки, и просто обмякла, содрогаясь от слез и вместе с тем судорожно пытаясь запомнить это мгновение, любимый запах, почти выветрившийся из памяти. Ноги больше не держали ее. Если бы не король, она бы просто упала, но он не дал ей сделать этого: осторожно, словно держал самую редкую и самую хрупкую хрустальную вазу из коллекции своей матери, он опустился вместе с ней на пол, и едва заметно стал раскачиваться из стороны в сторону, словно укачивая ее.
— Не надо, прошу вас, не надо… Прошу, — сквозь всхлипы снова заговорила Элла. — Вы женаты, вы не должны…
— Если ты не веришь мне, я сейчас же выйду на площадь и спрошу всех и каждого, кто стоит там, женат ли я, и, уверяю тебя, ответ будет единогласным, — он взял ее за плечи, слегка отстраняя от себя, чтобы видеть ее глаза, и закончил твердо, так, как может только настоящий правитель. — Я никогда не был связан ни узами брака, ни даже помолвки.
— Что?.. — она была настолько удивлена, что замерла, во все глаза глядя на юношу напротив. — Но как же, те гонцы… Глашатаи на площадях… Кареты с министрами, стражники… Я видела, я сама видела их, Ваше…
— Не зови меня так, умоляю! — он отпустил ее, закрывая руками лицо, однако она не вскочила, убегая прочь, а осталась сидеть тут же, поодаль, едва не касаясь коленями его колен. — Только не от тебя… От кого угодно, но не от тебя… — он замолчал, и ему потребовалось некоторое количество времени, чтобы продолжить. Когда он начал говорить, его голос был глух. — Все эти люди, все эти гонцы и глашатаи, стражники и солдаты, министры и графы искали тебя, только тебя. Тогда, когда ты убежала прочь с последним ударом часов, ты разбила мне сердце, — он грустно усмехнулся, и наконец-то отнял ладони от лица. — Сначала украла, а затем разбила. Я искал тебя так долго, так невыносимо долго… А тебя все не было. Я разослал вестников во все концы королевства, я был на всех заставах на границе, но ты исчезла, словно тебя и не было. Как я мог жениться? Неужели ты думаешь, что я смог бы пойти на это? Свадьба значила бы, что я должен навсегда отказаться от тебя. Нет, нет, я не смог бы этого сделать. Я могу отказаться от трона, от всех регалий, от чего угодно, но есть что-то, что я сделать не в силах.
— О, Кит!.. — воскликнула Золушка, однако, словно испугавшись своих же слов, прикрыла рот ладонями. Сам же король вскинул голову, и его лицо осветила, впервые за весь разговор, слабая улыбка.
— Неужели ты думала, что я женат? И поэтому ты пряталась? — на глазах Эллы снова выступили слезы. Это признание в любви, эти горячие слова — она даже не могла мечтать о таком, но какой во всем этом смысл, если все равно у них не было никакого будущего? Она была обычной девушкой, она не была ни принцессой, ни герцогиней, у нее не было ни приданого, ничего. Она была прислугой в собственном доме, и мечтать о сказке… Словно прочитав ее мысли, Кит осторожно взял ее за руку, и заговорил снова.
— Я знаю, что ты не аристократка. Нет, прошу, не пугайся так, мне это совсем не важно: за это время я видел всех наследниц престолов соседних королевств, познакомился с каждой светской дамой королевства, видел каждую фрейлину. Я искал тебя, искал повсюду, и все эти девушки, как бы ни были они прекрасны, для меня ничто в сравнении с тобой. Я не лукавлю, слышишь? Я люблю тебя, люблю любой, кем бы ты не была. Я ведь даже имени твоего не знаю, но я готов прямо сейчас, прямо в эту секунду просить твоей руки, и, если ты сомневаешься, делать это снова и снова, пока ты не полюбишь меня и не ответишь мне «да». Я готов доказать свои чувства, готов…
— О, Кит! — и Элла бросилась к нему на шею, обнимая так крепко, как только могла. Он онемел. Словно не веря своему счастью, он осторожно коснулся ее спины, и только после этого ответил на объятия. — Тебе не нужно ничего доказывать, слышишь? Если ты хочешь, чтобы я стала твоей женой — да! Я готова ответить тебе это снова и снова, сказать хоть тысячу раз. Я согласна, слышишь?
— Боже… — он уткнулся ей в плечо, и, хотя этого никто не видел, думается мне, на его глазах тоже выступили слезы. — Я сейчас на коленях перед тобой, я покорен, я повержен. И все, чего я могу просить тебя — пожалуйста, назови свое имя. Я так хочу, чтобы ты была моей!..
— Я и без того твоя и всегда была ею, тебе не нужно просить об этом. Как бы я ни желала, с самой нашей первой встречи я принадлежала только тебе…
— Но кто ты? Назови имя, прошу! — глаза в глаза.
— Элла, - она улыбнулась ему просто и открыто, как в первый день, в лесу, когда не знала еще, кто он такой. Для нее он был все тем же. — Меня зовут Элла.
— Элла, — повторил он, словно пробуя на вкус незнакомое слово. — Элла…
— В чем дело? Тебе не нравится?
— Нет, просто я думаю, как же я мог сам не догадаться… Теперь, когда я знаю его, мне кажется, что ни одно другое имя не может, просто не может быть твоим, — и он рассмеялся. А следом и она.
— Кит, мой милый, мой родной, мой любимый Кит… Как долго я ждала тебя!
— Почему тебя не было рядом, Элла? Я так нуждался в тебе! Иногда мне кажется, что я так слаб, что я совсем ничего не могу. Ты так нужна мне! Почему тебя не было рядом?
— Зато теперь я здесь, и больше я никуда не денусь.
— И не сбежишь снова, оставив мне лишь туфельку?
— Нет, не сбегу. Пока ты сам не прогонишь меня, я буду рядом, с тобой.
— Правда? Ты обещаешь мне?
— Клянусь!..
А снаружи, у палатки, около задернутого входа, стоял мальчишка, и, насвистывая песенку, улыбался. Он улыбался прохожим, улыбался музыкантам и торговцам, улыбался небу и солнцу, и особенно широкой и хитрой улыбкой он одаривал таких же, как и он, ребят-башмачников, сновавших туда-сюда. И они отвечали ему тем же.
Помните, что я сказала вам в начале? Это сказка не о девушке, которой улыбнулась удача, нет. Это история о любви.
О любви короля, которому еще предстоит стать великим правителем. О той любви, которая была столь сильна, что ради нее он и сам совершил чудо. О той любви, которая рождает легенды. В конце концов, это именно он был тем, кто собрал во дворце мальчишек-башмачников, тех, кто как никто лучше мог узнать ногу по одной лишь потерянной туфле, тех, кто может затеряться в толпе и, не вызывая подозрений, искать и искать. Ах, ведь кто мог понять пылкого влюбленного лучше, чем эти дети? Кто мог бы стать более преданным союзником в поисках неизвестной девушке? Мальчишки ведь так проницательны. Вы без сомнения помните, кто был тем, кто с первой минуты узнал в Золушке ту самую таинственную принцессу с бала. Разносчик газет, дитя улиц — только такие люди могут с первого взгляда заметить что-то неуловимое, что укажет на истину. Долгие месяцы мальчишки рыскали по ярмаркам и праздникам, по маскарадам и людным улицам, и долгие месяцы Его Величество и его верный Эрик сами разъезжали по всей стране, вглядываясь в лица девушек, встречавшихся им на пути.
Он так долго искал ее, и он нашел. Едва ли я могу назвать это магией или чудом.
И все-таки, в тот миг, когда он все-таки поцеловал ее, думается мне, кое-что изменилось в этом мире.
Это уже, конечно, совсем неважно, и, возможно, было даже излишним, но все-таки я наложила в этот миг одно, самое последнее заклинание для моей дорогой крестницы. Заклинание, которое сделает их обоих счастливыми. Все-таки я фея-крестная, и это моя работа.
А любовь заслуживает счастья.