Вы можете проверить все мои утверждения, не вмешиваясь "в незаконченное следствие". Для этого только нужно--и кстати, это Ваша обязанность, --поскольку немецкие граждане и служащие, являющиеся заложниками в России, головою отвечают за мою безопасность--потребовать от министерства юстиции конкретизации доказательств, собранных против меня во время пятимесячного следствия. Министерство юстиции не сможет назвать Вам ни одного даже самого ничтожного факта, который мог бы доказать, что в моем случае дело идет об охранном аресте. Тем самым я Вам заявляю, что этот охранный арест уже сейчас составляет угрозу для моей жизни. Вы знаете, что в момент военного путча эта угроза станет явью. Я обращаю ваше внимание на то, что, если вы не выполните ваш элементарный долг как министр иностранных дел и не положите конец этому незаконному задержанию члена русского и представителя украинского правительства, то вы ответственны не только за мою безопасность, которая вас явно не слишком волнует, но за безопасность немецких граждан, которых мое правительство сочло вынужденным взять в качестве заложников за меня.
Цель моего письма--установить эту ответственность и лишить министерство иностранных дел возможности утверждать, что оно было не информировано и что к нему никто не обращался. Мое правительство, несмотря на то, что следователь всячески
*) Неясно, почему в конце письма указано, что оно написано из следственного изолятора Моабит, если Радек только требует еще туда своего перевода. Шюддекопф считает, что Радек был переведен в Моабит в самом начале августа 1919 г.--Прим. Ю. Ф.
задерживает информацию обо мне, в курсе дела. А через него будут информированы также венгерское советское правительство, Жан Лонг, МакДональд, Модильяни, а также социалистические партии нейтральных стран. Пусть все знают, господин министр, имеете ли Вы право апеллировать к ним относительно актов насилия со стороны Антанты.
Берлин, Моабит, следственная тюрьма.
1 июля 1919. Карл Радек
член русского и представитель
украинского советского правительства
член Центрального комитета
Коммунистической партии России
. Цит. по: Baron S.H. Plekhanov in War and Revolution, 1914--17.--International Review of Social History (Amsterdam), 1981, vol. 25, pt. 3, p. 346--348.
. Senn A.E. The Myth of German Money During the First World War. --Soviet Studies, 1976, vol. 28, 1, p. 83--90.
. Possony T. Lenin: The Compulsive Revolutionary. Chicago. 1964, p. 183, 192.
. The Unknown Lenin. Yale University Press. 1996, p. 12.
. Николаевский Б.И. Тайные страницы истории. М. 1995, с. 257, 260.
. Написано рукою Алексинского. -- Прим. Ю.Ф.
. Написано рукою Алексинского. -- Прим. Ю.Ф.
. Написано рукою Сватикова. -- Прим. Ю.Ф.
. Архив гуверовского института, колл. Б.И. Николаевского, ящик 150, папка 11. Из папки бумаг Департамента полиции. Машинописная копия. Конец октября 1917 г., нов. ст. (датировано по содержанию). -- Прим. Ю.Ф.
. Здесь и далее в оригинале нумерация нарушена. -- Прим. Ю.Ф.
. Пропуск в документе. -- Прим. Ю.Ф.
. Пропуск в документе. -- Прим. Ю.Ф.
. Пропуск в документе. -- Прим. Ю.Ф.
. Пропуск в документе. -- Прим. Ю.Ф.
. Пропуск в документе. -- Прим. Ю.Ф.
. Русская мысль, 8.V. 1956.
. Русская мысль, 17.V.1956.
. Русская мысль, 14.VI.1956.
. Новое русское слово, 6.VII.1956
. Русская мысль, 23.VIII.1956.
. Ящик 151, папка 12.
. Эту слежку я видел сам.
. Письмо на бланке газеты Бурцева "Общее дело".
Fritz T. Epstein. Zwischen Compiegne und Versailles, geheime amerikanische Militardiplomatie in der Periode des Waffenstillstandes 1918/19: die Rolle des Obersten Arthur L. Conger. - Vierteljahrshefte fur Zeitgeschichte III, 4. Oktober 1955. Stuttgart, 412-445. О реакции командования сухопутными войсками см.: H.Phelps. Aus den Groener-Dokumenten. II: Внешняя политика командования сухопутными войсками вплоть до заключения мира. Deutsche Rundschau, 76, 1950, стр. 616-625; Wilhelm Groener. Lebenserinnerungen, Gottingen, 1957, S. 484 и далее, а также Dorothea Groener-Geyer. General Groener, Soldat und Staatsmann. Frankfurt a. M. 1955, S. 136 и далее.
Herbert Helbig. Die Trager der Rapallo-Politik. Gottingen, 1958; Gunder Rosenfeld. Sowjetrussland und Deutschland 1917-1922 . (Восточный) Берлин 1960.
Особую благодарность хотелось бы выразить руководителю Политического архива г-ну советнику посольства I класса д-ру Йоганесу Ульриху за разрешение пользоваться архивом и служащим отдела за их постоянную помощь и поддержку.
Гельбиг, там же стр. 11-27; Отто-Эрнст Шюддекопф "Левые справа, национально-революционные меньшинства и коммунизм в Веймарской республике", Штутгарт, 1960, гл. 8, стр. 65-67.
Д-р Виктор Науманн (8 мая 1865 г. - 10 октября 1927 г.) имел уже во время I мировой войны, когда он был журналистом, вследствие своих многочисленных связей, большое политическое влияние, в том числе на рейхсканцлера графа Гертлинга (см. его книгу "Документы и аргументы", изданную посмертно в 1928 г. д-ром Паулем Майлером). В январе 1919 г. он пишет тогдашнему министру иностранных дел, графу Брокдорф-Рантцау, вслед за чем получает от него приглашение прибыть в Берлин для беседы. (Министерство иностранных дел, Германия, 122, No 2, том 6, "Министерство иностранных дел с 1 февраля по ноябрь 1925 г., стр. 1024). Затем, с 6 февраля по 18 августа 1919 г., Науманн - руководитель службы новостей министерства иностранных дел (посланник и директор), представляющий доклады непосредственно министру иностранных дел. Вероятно, вследствие конфликта из-за подписания мирного договора, он подает в отставку и в конце ноября 1919 г. покидает дипломатическую службу. Но, кажется, и со своим начальником, заместителем министра иностранных дел Эрнстом Фр. Лангвертом фон Зиммерн он соглашался не всегда. В архиве Брокдорф-Рантцау находится его секретная записка о беседе в июне 1919 г. с рейхспрезидентом Эбертом по поводу его отставки, где он называет назначение Науманна, произошедшее по совету Лангверта и посланника фон Бергена, ошибкой. Эберт называет Науманна "занимательным собеседником, которому все аплодировали, но который решительно не соответствовал занимаемой должности. Попытки Науманна снова поступить на дипломатическую службу в качестве посла, которые он продолжил и при Штреземанне, потерпели неудачу, Науманн жил в Мюнхене. Его жена, Альма Науманн-Ревин, переехала после смерти своего мужа к родным в Венесуэлу, где и умерла. Архив Науманна обнаружить не удалось.