Будем, как все люди добрые, жить;Будем влюбляться, не будем любить —Ты продашь сердце для партии громкой,С горя и я заведусь экономкой…Та старика под венец поведет…А уж любовь не придет, не придет! Нет, уж любовь не придет!
Первой любви не сотрется печать.Будем друг друга всю жизнь вспоминать;Общие сны будут сниться обоим;Разум обманем и сердце закроем —Но о прошедшем тоска не умрет,И уж любовь не придет, не придет — Нет, уж любовь не придет!
1857
Лев Александрович Мей
1822–1862
«Не знаю, отчего так грустно мне при ней?…»
Не знаю, отчего так грустно мне при ней?Я не влюблен в нее: кто любит, тот тоскует,Он болен, изнурен любовию своей,Он день и ночь в огне – он плачет и ревнует…И только… Отчего – не знаю. Оттого ли,Что дума и у ней такой же просит воли,Что сердце и у ней в таком же дремлет сне?Иль от предчувствия, что некогда напрасно,Но пылко мне ее придется полюбить?Бог весть! А полюбить я не хотел бы страстно:Мне лучше нравится – по-своему грустить.Взгляните, вот она: небрежно локон вьется,Спокойно дышит грудь, ясна лазурь очей —Она так хороша, так весело смеется…Не знаю, отчего так грустно мне при ней?
1844
Ты печальна
Кому-то
Ты печальна, ты тоскуешь,Ты в слезах, моя краса!А слыхала ль в старой песне:«Слезы девичьи – роса»?
Поутру на поле пала,А к полудню нет следа…Так и слезы молодыеУлетают навсегда,Словно росы полевые,Знает бог один – куда.
Развевает их и сушитЖарким пламенем в кровиВихорь юности мятежной,Солнце красное любви.
1857
Pieszczotka moja[1]
(Перевод из Адама Мицкевича)
Моя баловница, отдавшись веселью,Зальется, как птичка, серебряной трелью,Как птичка, начнет щебетать-лепетать,Так мило начнет лепетать-щебетать,Что даже дыханьем боюсь я нарушитьГармонию сладкую девственных слов,И целые дни, и всю жизнь я готовКрасавицу слушать, и слушать, и слушать!
Когда ж живость речи ей глазки зажжетИ щеки сильнее румянить начнет,Когда при улыбке, сквозь алые губы,Как перлы в кораллах, блеснут ее зубы —О, в эти минуты я смело опятьГляжуся ей в очи – и жду поцелуя,И более слушать ее не хочу я,А всё – целовать, целовать, целовать!
<1849>
Разговор
Из А. Мицкевича
Красавица моя! на что нам разговоры?Зачем, когда хотим мы чувством поделиться,Зачем не можем мы душою прямо слитьсяИ не дробить ее на этот звук, который —До слуха и сердец достигнуть не успеет —Уж гаснет на устах и в воздухе хладеет?
«Люблю тебя, люблю!» – твержу я повсечасно.А ты, – ты смущена и сердишься на другаЗа то, что своего любовного недугаНе может высказать и выразить он ясно,За то, что обмер он, за то, что нет в нем силы —Жизнь знаком проявить и избежать могилы.
Сызмала утрудил я праздными речамиСвои уста: теперь хочу их слить с твоимиИ говорить хочу с тобою не словами,А сердцем, вздохами, лобзаньями живыми…И так проговорить часы, и дни, и лета,И до скончания, и по скончаньи света.
<1852>
Семен Яковлевич Надсон
1862–1887
«Верь в великую силу любви!..»
Верь в великую силу любви!..Свято верь в ее крест побеждающий,В ее свет, лучезарно спасающий,Мир, погрязший в грязи и крови,Верь в великую силу любви!
1882
В альбом
Когда в минуты вдохновеньяТвой светлый образ предо мнойВстает, как чудное виденье,Как сон, навеянный мечтой,И сквозь туман его окраскиЯ жадным взором узнаюТвои задумчивые глазкиИ слышу тихое «люблю», —Я в этот миг позабываю,Что я мечтою увлечен,За счастье призрак принимаю,За правду принимаю сон.НЕТ и следа тоски и муки;Восторг и жизнь кипят в груди,И льются, не смолкая, звукиГорячей песнею любви.И грустно мне, когда виденьеУтонет в сумраке ночном,И снова желчь и раздраженьеЗвучат в стихе моем больном.Яд тайных дум и злых сомненийОпять в груди кипит сильней,И мрачных песен мрачный генийВладеет лирою моей.1879