Однако, если посмотреть на карту, то столица напоминает руку с длинным большим пальцем, отклоненным в сторону. Большой палец - это Старый город, остальные пальцы, слипшиеся вместе, - это новые районы, расположенные на нескольких окружающих холмах. Свободное пространство между большим пальцем и остальными, более двух миль в длину и почти одну милю в ширину, - это долина Саверад. Старый и Новый города прислонены к горам, их соединяет Канма, район ремесленников и городских рабочих, который когда-то был пригородом Старого города. Именно там, между скромными доходными домами, среди узких улочек и площадей, находится Ласкольник…".
Мужчина скривился и тщательно вычеркнул последнее предложение. То, что сделал Ласкольник, не имеет никакого отношения к его истории. Никакого значения для почти двух тысяч павших из Шестьдесят седьмого.
Никакого.
"У нас было несколько месяцев, с того момента, как Император принес клятву в храме, чтобы укрепить город, который, выросший на пике могущества Империи, не имел стен. И это было непростой задачей. Новые районы должны были быть окружены с северной, восточной и западной сторон стенами длиной более десяти миль, но это невозможно было сделать зимой, когда мороз превращал воду в лед. Нельзя класть каменные или кирпичные стены зимой, потому что раствор не свяжет камни или кирпичи".
После минутного раздумья он снова зачеркнул последнее предложение - он не станет писать такую очевидность. Он обмакнул перо в чернильницу и продолжил:
"Работы по возведению укреплений начались весной, солнце едва начало пригревать, и все же большая часть нашей обороны состояла из земляных и деревянных валов, в линию которых были вписаны все более солидные постройки, расположенные на окраинах города. Вот так и получилось, что самая красивая метрополия в мире, жемчужина в короне империи, доверила свое существование стенам из грязи и бревен, словно это была столица грязных варваров с далекого Севера. Но с помощью армии и горожан были возведены три, а местами даже четыре линии валов, которые чем глубже они отступали в город, тем больше укреплялись все более многочисленными постройками. Ни один аристократ плакал, видя, как его маленький причудливый дворец превращается в укрепленный пункт сопротивления, как вырубаются столетние и двухсотлетние деревья в прекрасном парке и выкапываются рвы посреди лужайки, за которой ухаживали многие поколения. И вот Меекхан превратился в черепаху, бронированную так, что даже нашей пехоте не захотелось бы ее захватывать".
Он улыбнулся под нос. Да, такие описания, после военных - простые и понятные он умел создавать. Это было то, что он знал.
"Но у этой черепахи было слабое место - вход в долину Саверад. Если бы мы захотели окружить Новый город стенами со стороны этой долины, пришлось бы построить еще три-четыре мили валов. Вместо этого было решено закрыть только вход в саму долину; менее мили укреплений должны были сократить линию обороны и уменьшить количество войск, необходимых для отражения атаки. Эти укрепления назывались Валы Крегана, и в этом не было никакой насмешки. Мы считали, что император заслуживает такой чести. В конце концов, он лично внушил нам веру в победу.»
«Было ли…»
Перо колебалась, неуверенно подрагивая. Хотя после той битвы прошло много лет, о некоторых вещах лучше не вспоминать. О некоторых вещах лучше не писать. Миг спустя мужчина поджал губы. Скорее всего, эти воспоминания не будут прочитаны никем, кроме его близких.
"Было ли нападение в этом конкретном месте случайным, или, как позже распространились слухи, у Йавенира были шпионы в городе, которые указали ему на этот конкретный участок валов - я не знаю. Если бы кочевники завоевали долину, они вошли бы в три угла Меекхана - между Старым и Новым городами. У них было бы идеальное место для нападения на незащищенные районы с этой стороны. А может быть, как говорят некоторые, все это была ловушка, с самого начала расставленная гением императора, побудившая восточных дикарей сражаться на условиях Меекхана. Якобы за городом, на открытой местности - но на самом деле в узкой долине, заросшей рощами и садами, пересеченной ручьями и прудами, где у всадников было мало места для маневра, где им пришлось сражаться лицом к лицу, щит к щиту, пешими, а не мчаться верхом на коне, прошивая стрелами с безопасного расстояния.»
«Однако, если это был план императора, сила и ярость атаки се-кохландийцев удивили. И нас, Шестьдесят седьмой, больше всех".