– Вроде оссуария[16], – вворачивает Джеймс.
– …а затем запретил ей открывать крышку.
Мы все смотрим на вазу, на ее крышку, тщательно запечатанную по краю воском.
– Естественно, она открыла ее, – говорит Джеймс. – А кто бы не открыл?
Рауль обходит вазу, касаясь ладонью ее шероховатой поверхности.
– Важно помнить, что, как и Евой, ею двигало простое любопытство, а не злой умысел. Любопытство само по себе не такая уж плохая черта. Именно благодаря ему мы исследуем мир и совершаем открытия. Если бы не любопытство, у меня не было бы работы. Ее поступок, вероятно, имел и положительное значение. Выпустив все беды, преследующие человечество, она при этом снабдила мир препятствиями, которые мы должны преодолевать. Без этого мы едва ли стали бы чем-то бо́льшим, чем примитивные творения из праха земного. А так у нас есть разум и воля к борьбе.
Он смотрит на меня.
– Интересно, что там внутри? У кого какие мнения?
Меня бросает то в жар, то в холод. Я чувствую, как розовеют мои щеки, поскольку Рауль коснулся болезненной для меня темы, но при этом задал этот вопрос так, как будто он не имеет особого значения.
– Кости, – говорит Джеймс.
– Пыль, – говорю я.
– Наркотики, – делает второе предположение Джеймс.
Рауль сияет ослепительной улыбкой, на этот раз глядя на Джеймса.
– Древнее зерно.
Я падаю в кресло, не сводя глаз с вазы.
– Смерть.
Рауль опускается на софу рядом с Джеймсом. Сидим, смотрим на вазу.
Хотя на карте этой деревни нет, мы видим ее – вот она перед нами, приткнулась слева от дороги. Все селение состоит из кучки домов, по крайней мере таким оно кажется с того места, с которого я его разглядываю. Дорога, повышаясь, уходит вперед бесконечной серой лентой, вьющейся между холмов. Несмотря на то, что дорога не везде совпадает с нужным мне направлением, в общем она ведет на юго-восток. Я говорю это Лизе, и ее шаг замедляется.
– Может, остановимся здесь?
– Нет, я должна быть в Бриндизи через пятнадцать дней.
– Но здесь, наверное, есть кровати. Настоящие человеческие кровати с подушками и одеялами.
– Очень хорошо.
– Ура, я победила!
– Можешь взять себе одеяло, если готова его нести.
– Но я хочу переночевать в постели.
– Мы не можем здесь остаться. Нельзя подвергать себя такому риску.
– Дело в том, что ты хочешь попасть на корабль и найти своего друга. Но он, скорее всего, мертв, как и все остальные.
У меня возникает желание схватить ее и хорошенько встряхнуть, сказать, что преследующее нас существо уже не является человеком и что одна только мысль об этом приводит меня в ужас. И что регулярные изнасилования покажутся ей детской сказкой по сравнению с тем, что сделает с нами преследователь. Но я предпочитаю молчать, поскольку она всего лишь ребенок. Мне хотелось бы объяснить Лизе, что нам осталось одно – попасть на «Элпис», где будет тот, с кем я должна встретиться. Но и этого я не говорю тоже, потому что внутри себя чувствую шевелящийся холодок, свидетельствующий о ее правоте.
– Возможно, и мы будем завтра мертвы.
Эти слова заставляют ее замолчать.
Я испытываю угрызения совести, но все равно не меняю своего решения. Безопаснее будет не заходить в деревню.
– Что-то странное в воздухе, – говорит Лиза. – Что бы это могло быть?
И действительно, тучи приобрели нездоровый бледно-зеленый оттенок.
– Град.
– Хочу еще раз погреться на солнце, – заявляет Лиза. – Вношу и это в свой список.
– Я тоже.
Тучи сгущаются и нависают так низко, что, кажется, можно задеть их головой.
Град и шквальный ветер загоняют нас в деревню. Мы с трудом продвигаемся между деревьями к каменным домам, где надеемся укрыться, и едва удерживаем велосипед от падения. Это нам удается хуже и хуже, и в конце концов все наши силы уходят лишь на то, чтобы оставаться на ногах. Мое избитое, истрепанное ветром тело чувствует себя подобно боксерской груше, которую остервенело молотят кулаками. Летят ветки, срываемые с деревьев обезумевшей воздушной стихией. Такой ветер – это что-то новое. «Пожалуйста, – мысленно произношу я, – пожалуйста, не надо, чтобы и ветер был теперь всегда, как дождь».
Мы не останавливаемся, чтобы объявить о своем прибытии, или оглядеться, чтобы оценить, куда попали. Вместо этого мы взбираемся по каменным ступеням к первой на нашем пути двери и втаскиваем за собой велосипед. Я подталкиваю Лизу вперед, затем – велосипед, а потом уже вваливаюсь в укрытие сама.
16
Оссуарий – ящик, урна, колодец, место или же здание для хранения скелетированных останков. В русском языке существует синоним этого слова – ко́стница.