− Ты вообще слышала, что я сказал?! Топай на кухню! Поможешь лучше там Фрайпану!
− Ты здесь не главный! А будешь указывать, получишь промеж ног!
Винсу приходится остановиться из-за Галли и Сони, не способных найти общий язык. Кажется, первый пытается вырвать у девушки доску, которую она не желает отпустить. Некрепкий Арис в стороне разумно молчит. Их подруга Гарриет и вовсе где-то пропадает.
− Эй, ребята, − вклинивается Винс, − может, решим всё как-то мирно?
− Мирно? Это с этим-то придурком?! – дерзит Соня.
Ньют только хмыкает – и в кого эта девушка такая упрямая? Такая смелая и отважная… Кажется, она ему чем-то нравится. Может тем, что похожа на друзей? На Минхо, на Томаса.
− Ты вообще бы лучше молчала и не лезла!
Галли так страстно желает доказать свою правоту и силу, что просто вырывает доску из рук. Соня со злости толкает его, и парень от неожиданности, точно стрелка, нелепо обращается в другую сторону. В круговороте событий Ньют не успевает уклониться и получает по голове.
====== 6. ======
Перед глазами, как кадры из фильма, всё ещё живы и ярки те самые первые мгновения. Те минуты, когда сердце продолжало отбивать бешеный ритм, боль в плече и вовсе не чувствовалась, а глаза были не способны даже моргнуть. Все друзья: ослабшие, покалеченные, потерянные, мрачные – живые находились рядом. Бренда и Винс о чём-то переговаривались с Хорхе в передней части берга, Фрайпан и Галли пораженно наблюдали в иллюминаторе, как обращался в прах Последний город. Тереза, точно в трансе, неподвижно сидела по другую сторону салона и смотрела в одну точку. Невероятно взбудораженный Минхо сперва просто пытался отдышаться после своего подвига, а затем принялся повторять снова и снова, что они это сделали. Они выбрались. Выбрались из ада.
Томас повернул голову и посмотрел на Ньюта. Его друг лежал без сознания, всё ещё бледный, измазанный в крови и хрипло дышащий. Он обязательно поправится. Кажется, эта успокаивающая мысль вспыхнула в темноте сознания сама собой прежде, чем разум отключился.
В «Тихой гавани» предстоит много работы, и это только объединяет всех выживших. Больше не нужно тревожиться, что их могут поймать, что нужно строить новые планы, что нужно куда-то бежать сломя голову. Томасу до сих пор нелегко даётся к такому привыкнуть. Он больше не объект наблюдения и может полной грудью вдыхать свежий воздух.
− Пожалуйста, Томми… пожалуйста…
Ньюту «поправка» даётся куда тяжелее. Он спит на соседнем матрасе и, случается, начинает средь ночи просить о худшем. Это ещё не настолько страшно, как те ночи, когда парень беспокойно мечется, точно загнанный в угол, и, просыпаясь, не может дышать. В первое такое время Минхо так сильно и громко доказывал другу существование новой реальности, что будил пол-округи. Затем он всё чаще стал уступать место Томасу.
− Это просто кошмар, понимаешь? Ты не шиз. Мы все живы.
Глаза Ньюта беспокойно переходят от Томаса к Минхо и обратно. Кажется, он каждый раз сомневается, что не спит.
− Давай как-то полегче, ладно? Сделай вздох, вот так, да. Стой. Молодец, теперь выдох…
Придя в себя, Ньют, как правило, не находит слов – парни его ни в чём не винят − и пытается уединиться, точно стыдясь того, что с ним происходит. Удивительно и вместе с тем больно, что он всегда оберегал друзей и теперь не может принять их заботу. Всё ещё не хочет выглядеть слабым. Томас решает на него не давить, и Минхо, кажется, тоже. Потому они просто ведут себя как ни в чем не бывало, хоть каждый готов снова прийти на помощь.
Бревно, которое Ньют после долгой работы пытается тащить наравне со всеми, заставляет его пошатнуться.
− Ты… лучше передохни, ладно? – с осторожностью произносит Томас, и облегченно выдыхает, когда приятель кивает и устраивается на пенёк.
Всё непременно наладится, в очередной раз убеждает себя Томас. Кто бы мог подумать, что он, не способный поверить в нахождение лекарства от Вспышки, сможет теперь видеть свет надежды. На мгновение его взгляд касается проходящей мимо Терезы. Она даже не смотрит в его сторону и держит путь к берегу. Видимо, опять хочет побыть одна. Каждый из друзей Томаса, похоже, ранен по-своему, и это вновь вызывает в нём некоторое смятение. Не обманывается ли он снова? Смогут ли все они обжиться и найти себя?..
Резкие голоса заставляют отвлечься от дел и от мыслей. В стороне явно пахнет разборкой. Другие ребята также забывают про дела и увлеченно следят за происходящим. Приглядевшись, можно различить в центре Винса, Галли, Соню и Ньюта. Раньше, чем удаётся понять, кто и чем недоволен, одна из фигур с одного удара доски, как подкошенная, падает.
Томас, срываясь с места, даже не слышит своего голоса, разносящегося на округу:
− Нью-у-у-у-ут!!!
Он оказывается на коленях рядом, перепуганный не на шутку. В груди точно молот один только звук. Руки трясутся, цепляясь в Ньюта. Последний стонет и не сразу открывает глаза.
− Всё… в порядке, Томми, − с трудом выдавливает он из себя. – Я… сейчас… встану и…
− Нет, не встанешь, − строго произносит Тереза.
Как она так быстро возникла, Томас не знает, но благодарен ей сейчас больше чем кому-либо. Она всё время всех сторонится, но при этом не отказывает пострадавшим. Винс за глаза не раз говорит, что она сама не понимает, как нужна им в «Тихой гавани».
− Вы двое, − её взгляд устремлен к Винсу и Фрайпану, − отнесете его в палатку. – Теперь её внимание переходит к Томасу: − Ему нужно обеспечить покой.
− Я… об этом позабочусь, − подтверждает он.
− Пригодилось бы что-нибудь холодное.
Минхо, на которого затем смотрит девушка, кивает сильно и несколько раз, словно соглашается совершить ещё один подвиг и спрыгнуть за ней с берга.
− Надеюсь, вы приложили его несильно, − со вздохом добавляет Тереза, отправляясь вслед за парнями.
Соня, находящаяся рядом, выглядит невероятно напуганной.
− Томас, я… я…. не думала, что… п-прости, пожалуйста, он…
− Хватит, − обрывает Томас и переводит взгляд.
Галли тупо отводит глаза и молчит. Когда-то он готов был убить, а когда-то их спас. Жизнь так непредсказуема…
− Если… если ему станет хуже, я… я сам тебя этой гребанутой доской покалечу! – со злости обещает напоследок Томас.
*
Тереза сидит с ними до самого вечера, попеременно донимая Ньюта одними и теми же вопросами. Последний терпеливо повторяет, что чувствует себя сносно, что Томасу кажется, не будь он рядом, они бы давно покончили с вежливостью и послали друг друга.
− Ладно. Тогда пусть пару дней отлежится, никаких нагрузок, − на прощание выдает девушка, обращаясь к Томасу. – Проследи за этим.
− Конечно.
Он выходит вслед за ней в ночной мрак, но не знает, что и сказать, кроме очередных слов благодарности. Тереза только кивает и шумно вдыхает воздух. Похоже, она устала не меньше.
− Ньют тебе очень дорог, − скорее констатирует, чем спрашивает девушка, что Томасу становится не по себе.
− Как и ты, − зачем-то говорит он. – И Минхо.
Тереза одаривает его взглядом, который сложно понять. Она то ли сомневается, то ли опечалена.
− Он поправится, Том, − с большим убеждением звучит её голос.
В этом она вся. Терпеливая и невероятно сильная. Потому и сломалась. Оттого, что провалилась и лишилась цели всей жизни.
Раньше, чем девушка трогается, Томас успевает схватить её за руку.
− А ты?
− Что?
− Ты поправишься?
Её брови недоуменно сдвигаются. Конечно же, она всё поняла, просто скрывается за маской. У них с Ньютом это общее – не дать другим увидеть их слабость.
− Брось. Тереза, тебя никто не винит. Я, Ньют, Минхо, ты. Мы… мы все живы. И мы здесь. Ты…
− Том, ты не понимаешь…
− Нет, понимаю. Когда ты сама себя простишь?
Не в силах ответить, она просто вырывает руку и стремительно уходит. Томасу видно, как её ладони поочередно касаются щёк, утирая подступившие слёзы – он задел её за живое. Заметив неладное, за ней увязывается Минхо. Томасу не хочется думать, что бы это значило. Они все живы и вместе – вот что главное. Он возвращается в палатку к Ньюту лишь с желанием, чтобы всё наладилось. Для этого времени больше, чем предостаточно.