Потом дернул Флетча за носок.
Флетч посмотрел вниз.
– Я – Джеймс, – представился юноша. – Сядьте.
Флетч согнул колени, но долго сидеть на корточках, как Джеймс, не смог. А потому опустился на пятую точку, сложив ноги по-турецки.
Точно так же поступила и Барбара.
Последовал их примеру и Джеймс. Одно его колено легло на ногу Флетча, второе – Барбары.
Флетч указал на жену.
– Барбара.
На себя.
– Флетч.
Глаза Джеймса широко раскрылись. Взгляд его уперся во Флетча, ушел в сторону. Затем Флетч услышал уже хорошо знакомое: «О, я вижу. Жаль».
– Что ты видишь?
– Я знаю о твоем отце, – пояснил Джеймс. – Потому-то и предложил тебе сесть. Видишь ли, такие дела занимают много времени, – он повернулся к Барбаре. – Будь осторожней, не обгори на солнце.
Барбара сидела спиной к забору. И подвинуться в какую-либо тень не могла.
– Ты знаешь, о чем спрашивает ее этот человек? – прошептал Джеймс, обращаясь к Флетчу.
Карр что-то сказал колдунье после того, как та нарисовала мелом треугольник и забелила виски.
– Он что-то говорил, но я ничего не понял.
– Он сказал, что пытается кое-что найти. И просит, чтобы она указала, где это находится.
– А зачем она намазала мелом виски? – спросила Барбара.
Джеймс посмотрел на нее так, словно она спросила, всегда ли солнце встает на востоке.
– Чтобы общаться со своими предками через богов на вершине горы Кения.
– О, я вижу, – откликнулся Флетч.
– Белое олицетворяет снег.
– Мел для нее – снег, – кивнула Барбара. Сидя у забора, под экваториальным солнцем, Флетч спросил: «А видела ли она настоящий снег?».
– Я сомневаюсь. Она гадает по бусинкам. Пять бусинок – мужчина, три – женщина, две – дом. Что-то в этом роде. Точно не знаю. Каждая бусинка означает что-то свое. Все очень сложно.
– Нужно много времени на то, чтобы этому выучиться, – изрекла Барбара.
– Выучиться, да, – согласился Джеймс. – Но она, видите ли, колдунья.
– Ты хочешь сказать, что она этому не училась?
– Конечно, училась. Но выучиться этому нельзя, если нет особого дара.
Джеймс вырвал выцветший от солнца волосок из ноги Флетча. Пристально разглядывал его, зажав между пальцами. Потом перевел взгляд на ноги Барбары. Вновь уставился на волосок.
– Забавно, должно быть, побыть белым.
Флетч услышал голос Барбары.
– Я ни у кого не видела такой черной кожи, как у тебя. Про тебя можно сказать, что ты очень черный, совсем как у нас про некоторых говорят, что у них очень белая кожа.
– Во мне нет крови белых, – ответил Джеймс. – Наверное, в Англии или Америке, или в другой стране, откуда вы приехали, негры совсем и не чернокожие. В них есть часть белой крови. Вам нравится быть белыми?
– Возражений нет, знаешь ли, – ответил Флетч.
Джеймс сдул волосок с пальцев.
– Я еще не решил, каким лучше быть, белым или черным.
– Тебя действительно зовут Джеймс? – спросил Флетч.
– А что?
– Это же не африканское имя, не так ли?
– И вы бы предпочли называть меня... – Джеймс запнулся, как бы придумывая имя. – ... Джума?
– Конечно. Почему нет?
– Вот и отлично. Должно быть, у вас уже есть знакомые Джеймсы, так что теперь вы не спутаете меня с ними.
– Это точно, Джим-Боб, – улыбнулась Барбара.
Джума хохотнул.
– Колдунья только что сказала этому человеку: «Ты ищешь то, чего не терял».
Действительно, старушка и Карр о чем-то говорили. Впрочем, до Флетча долетали лишь обрывки непонятных слов.
– Карр согласился?
– Карр сказал, что ищет какое-то место. Потерянное всеми давным-давно.
Карр наклонился над колдуньей. Старушка протянула к нему сложенные ладони. Карр плюнул в подставленную ему емкость. Флетч посмотрел на землю.
– Может, мне следует спросить у нее, где мой отец?
– Твой отец не потерялся, – ответил Джума. – Он здесь, в Кении, Флетч. Я его знаю.
– И что ты о нем знаешь?
– Он пилотирует самолеты. Я его видел. Карра я тоже видел. Я везде побывал.
– Ш-ш-ш, – призвала к тишине Барбара.
– Она говорит, что он найдет это место, – прошептал Джума, – но поиски будут сопряжены с трудностями. Тамошние мертвецы хотят, чтобы он нашел это место, ибо тогда их будут помнить, – он прислушался. – Она говорит, что он должен идти далеко-далеко на юг, где есть холмы, и искать реку.
Карр оглянулся, посмотрел на Флетча. Лицо его сияло.
– Вот оно, мумбо-юмбо, – пробормотала Барбара.
– Сколько тебе лет? – спросил Флетч.
Вновь Джума помедлил, словно придумывая ответ.
– Тридцать семь.
– Понятно, – кивнул Флетч.
Джума внимательно слушал. Положил руку на колено Флетча.
– Она говорит о тебе, – колдунья смотрела на бусинки, которые катала по тряпке. И разговаривала, похоже, с ними. – Она спрашивает, почему ты не подходишь.