– Я его помню.
– Он пробыл с нами недолго, не так ли? Как и Тед.
– Ты оставила себе фамилию Флетчер.
– Я и печаталась под этой фамилией, ее носишь и ты. Ни Чарлз, ни Тед, ни... Никто из них не шел ни в какое сравнение с твоим отцом, – она вытерла глаза бумажным полотенцем. – Именно немыслимость твоего отца я и любила. Если этот чистый листок что-то да значит, если он действительно куда-то уехал, я с радостью уехала бы вместе с ним.
– Но ты говоришь, что не понимала его.
– Да кто может кого понять? Эти идиоты постоянно спрашивают меня, почему я пишу детективы. Возможно, потому, что не могу разгадать загадку собственной жизни. Вот и выдумываю запутанные ситуации и предлагаю для них выдуманные же решения. Как говорится, сублимация в чистом виде.
– Писатели обладают неконтролируемым стремлением контролировать стремление. Где-то я это прочел. И запомнил, стараясь понять тебя.
– Удачи тебе.
Флетч коротко глянул на остатки ее сандвича.
– Глава первая, – напомнил Флетч. – А я пока подумаю, куда нам лететь. В Денвер, штат Колорадо, или в Найроби, Кения?
– Не знаю, что тебе и посоветовать.
– Глава первая, – повторил Флетч.
– Глава первая, – кивнула Жози. – Школа. Штат Монтана. Я была красоткой, отличницей.
– Эту книгу я читал. Несколько раз. А он был местной знаменитостью. Президентом класса, капитаном футбольной команды.
– Совсем и нет. Его едва не вышибли из школы.
– Извини. Значит, не та книжка.
– Он гонял на мотоцикле с форсированным двигателем по грязному двору ранчо своих родителей. Парень, кстати, был умный. Однажды на уроке английской литературы дал блестящий анализ сонету Шекспира. Учитель поставил ему А с двумя плюсами и прилюдно похвалил Уолтера. Уолтер же чуть не лопнул от смеха. Потом рассказал всем, что «шекспировский» сонет написал сам, а затем, соответственно, и проанализировал его. Учителю эта выходка Уолтера едва не стоила работы.
– Ага, – кивнул Флетч. – Значит, папаша писал под Шекспира.
– Когда его за это выгнали...
– Выгнали за это?
– Отстранили от занятий. В то время целью обучения являлось повиновение, а не свободомыслие. Неужели все так изменилось? Короче, Уолтер без разрешения взял самолет на соседнем ранчо...
– Он умел летать еще в школе?
– Никто об этом не подозревал. Первым делом он несколько раз облетел здание школы. Аккурат, когда шли занятия. А потом перешел к бомбометанию. Сбросил на школу книгу, называвшуюся «Избранные пьесы Шекспира». Добился стопроцентного попадания. Разбил световой люк над лестничным колодцем. Книга и стекла пролетели все три этажа, до самого низа.
– И у тебя никогда не возникало желания рассказать мне об этом человеке?
– Неуправляемый тип. Ты вот упомянул футбол. Как-то в субботу во время игры он выехал на поле, стоя на сиденье мотоцикла. Перехватил пас, сел, и с ревом проехал через ворота, зажав мяч под мышкой.
– А в тюрьме ему доводилось сидеть?
– Доводилось. Такой красивый, такой... – Жози пожала плечами, – ...энергичный. С задатками общего любимца, но на самом деле все его ненавидели. Потому что он насмехался над нашими «святыми коровами». Над школой, оставив учителя в дураках со своим «шекспировским» сонетом. Над футболом, сказав: «Если единственная цель – вынести мяч с поля через ворота, лучше сделать это на мотоцикле». Он приходил на школьные танцы выпивши и танцевал столь активно, что остальные расходились по домам.
– Танцевал с тобой?
– К моему неудовольствию, да.
– Как могла такая примерная девочка, как ты, якшаться с хулиганом?
– Может, я чуть-чуть понимала его. А потом, между двумя особами, сильными женским и мужским началом, всегда возникает какая-то связь. Наверное, это особый вид энергии. Ты со мной согласен?
– Ты говоришь о сексуальном влечении?
– Его не изгнали из общества. Когда пошли такие разговоры и настоящие пьяницы и бандиты начали открыто говорить, что он – один из них, Уолтер надел костюм и галстук, пошел в местную «малину» – жуткий, грязный кабак в восьми милях от города – и затеял ссору, о которой, я думаю, говорят по сей день. Он высмеял всех.
– Сколько ему тогда было лет?
– Поверишь ли, пятнадцать.
– Как ты могла ничего мне о нем не рассказывать?
– Энергичный, – продолжала Жози. – Умный, красивый и энергичный. Делал все по-своему, ни у кого не спрашивал дозволения. Не каждого выгоняют как из школы, так и из притона. Я его боготворила.
Жози потупила взгляд.
– И поженились мы, как говорится, через труп моего отца. Я рассказывала тебе, что твой дед умер от сердечного приступа, когда я заканчивала школу.
– Да. Надо бы отметить этот факт в моей медицинской карте, ежели доведется ее заводить.
– Уолтер получил место пилота. Возил фермеров, горных инженеров, разнообразное оборудование. Опрыскивал поля. Иногда я понятия не имела, где он находится. Работа его постоянно зависела от погоды, – Жози налила кофе себе и Флетчу. – Я сразу забеременела. Я думала, что ребенок нам необходим, мы оба его хотели. Тогда мне и в голову не приходило, что такие решения не принимаются спонтанно. Мы купили жилой трейлер. Мне казалось, что мы счастливы.
– Откуда ты могла знать, что думает он?
Жози вздохнула.
– Все говорили, что этот парень, Уолтер, раз он женился и готовится стать отцом, обязан бросить летать и ездить на мотоциклах. То есть перестать быть Уолтером. В то время я полагала такие разговоры естественными. Он, теперь я это понимаю, воспринимал их иначе.
– Перейдем к главному – ко мне.
– Ты родился на десять дней раньше срока. Уолтер обещал, что во время родов будет со мной. А оказался на другом конце штата. Моя мать позвонила ему, чтобы сообщить радостную новость. Он сказал, что немедленно вылетает домой. Над штатом проходил грозовой фронт, и ему советовали немного обождать с вылетом. Он поднялся в небо. И не прилетел.
– Разбился в авиакатастрофе?
– Прошло семь лет, прежде чем мы смирились с его смертью. После того как весной растаял снег, начались поиски его самолета. Ничего не нашли.
– Он умер при родах.
– Загадочная фраза, прошу извинить меня за нее. Я всегда полагала, что это лучший ответ. Я подразумевала под ней следующее: он садился в самолет, отрывался от взлетной полосы, летел в кромешной тьме над штатом Монтана к жене и сыну, думая о них. Ты понимаешь? Мне хотелось верить, что в самолете он думал о нас. Это мне казалось самым важным, независимо от того, жив он или мертв.
– Может, и понимаю. Самую малость.
– Кем был Уолтер? Кто он теперь?
– Моя одежда, наверное, высохла.
Жози пристально посмотрела на Флетча.
– Куда ты полетишь?
– Не знаю.
– А когда узнаешь?
– В аэропорт дорога длинная.
ГЛАВА 5
– Могу и я поцеловать новобрачную?
Флетч решил, куда полетит, лишь когда вошел в здание аэропорта с грязным конвертом в руке и увидел Барбару и Олстона, стоящих у регистрационной стойки.
– Где ты был? – спросила Барбара.
– Куда ты уехала?
– Куда уехал ты?
– Я не знал, где тебя искать.
Олстон закатил глаза.
– Синди и ее подруга улетели? – спросил Флетч.
– Да, – кивнула Барбара.
– А где наш багаж?
– Улетел.
– Утром я все проверил, – добавил Олстон. – Так что можешь не беспокоиться.
– Улетел, значит?
– Улетел.
– Нам он понадобится.
– О нет. До него уже не добраться.
– Посадка вот-вот закончится, – напомнила Барбара.
– Значит, багаж еще не улетел.
Олстон посмотрел на часы.
– Мы не летим? – спросила Барбара.
– Летим, – Флетч повернулся к Олстону. – Ты ей ничего не сказал?
– И не собирался.