...Кадомацу решилась поднять глаза и наконец-то встретилась взглядом с ацетиленово-синим взором императрицы. Она несмело улыбнулась матери, вспомнив историю, рассказанную ей про её рождение — когда третью дочь поднесли матери, и та увидела такие же, как у первой, зелёные глаза, сулящие непослушание, решительно сказала: «Нет уж, хватит. Круг замкнулся» — и отказалась дальше рожать детей. Говорят, и зареклась использовать свою науку, поклявшись здоровьем младшей дочери — в своём стиле, поклявшись так же, что если её любимица заболеет, или пострадает, то она вновь вернётся к прежнему ремеслу...
... Будущая императрица выбрала своим оружием химию — науку, в которой она была искусна ещё со времён жительства в столице врачевателей — Лхасе. Пусть Императорскую семью лечили лучшие врачи, пусть никого из жен, наложниц, и даже самого наследного принца, и близко не подпускали к кухне, пусть каждое блюдо предварительно пробовал не один дегустатор — всё это можно было обойти. Они были сами виноваты, что оставили её без друзей. Без тех, о чьей смерти или недуге стоило бы жалеть одинокой северянке.
Первой жертвой стала самая незаметная и нелюбимая из наложниц принца — неизвестно, была ли она безобразна или приятна лицом, стара или молода, — даже имени её не сохранилось. Знали только, что жила она в самых дальних покоях, и пребывала в опале настолько долго, что эти покои считались необитаемыми.
Младшая жена наследника послала ей письмо на бумаге с острыми краями — просто, чтобы проверить, как среагируют на подобную смерть. Тогда ещё немного пострадал начальник правого полка дворцовой стражи, неосмотрительно подобравший листок, но белокожую северянку ни в чём не заподозрили.
Осмелев, та решилась испытать своё искусство на более счастливых соперницах — одна из наложниц, четырёх- или пяти- родная сестра принца по линии Цукимура тоже смогла забеременеть, (опять болела любимая фрейлина старшей супруги), очень переживала по этому поводу, и, на свою беду, обратилась к Младшей Принцессе. Как к сведущей в медицине. Та дала ей пожевать какой-то корень, от чего у несчастной начались жесточайшие схватки, пошла кровь, ребёнок родился до срока и мёртвым. Кровь остановить так и не смогли, и, через пару часов после родов, слишком удачливая соперница скончалась.
Вторую жену уже открыто называли виновной, но опять ей повезло — она смогла убедить любимого супруга в правильности своих действий, сославшись на то, что инцест вреден, тем более что мёртвый ребёнок родился без крыльев, с недостачей рёбер и слишком мягкими костями. Принц поверил — он всё равно так любил эту женщину, что ни в чём ей не мог отказать, даже в праве злодействовать.
Так, испробуя разные смеси и способы на не слишком ценных наложницах, и — как любимая жена наследника, оставаясь выше всяких подозрений, будущая мать Мацуко готовилась к самому главному злодейству своей жизни — убийству матери Мамору. В северо-восточном углу дворца, где, по суевериям, селились лишь злые духи, она оборудовала настоящую химическую лабораторию, где просиживала часами, оттачивая свои навыки в составлении ядов. Говорится, что из-за вдыхаемых императрицей на протяжении трёх лет испарений, её вторая дочь оказалась с нравом суккубы. А может, она, что и применяла на себе, чтобы родить мальчика — только, видать, искусство жизни оказалось сложнее искусства смерти. Родилась всё-таки вторая девочка. Со сросшимися пальцами на ногах, больным сердцем, ревевшая почти каждую ночь, и, как спустя много лет убедились её тридцать пять мужей — бесплодная.
После рождения Второй Принцессы, таинственные смерти во дворце на время прекратились — началась война на Даэне, и наследник с обеими женами, бросив остальной гарем в метрополии, отправился туда. На сумеречной планете им пришлось волей-неволей жить дружно — в обстановке военного лагеря, живя то на корабле, то в случайных домах, ни одна сторона не имела возможности подстроить другой пакость. Правда, вынужденный мир продолжался недолго — однажды, в, казалось бы, навсегда захваченном городе, во дворец, где помещался штаб и семьи офицеров, неожиданно, по подземным переходам, ворвалось несколько отрядов суккуб, возглавляемых, кстати сказать, матерью Ануш и остальных сестёр-телохранительниц (одна из них — Азер, самая старшая, даже в этом участвовала, получив много забавных шрамов на руках, и оставив там половину уха). С трудом, но нападение было отбито, а всех женщин отправили домой первым же кораблём.