— Потому что…
Минаев сам удивился своему ответу:
— Потому что черт подери, ты мне нравишься!
Я откровенно засмеялась.
— Брехня!
— О! Сабо сомневается во мне? Ах-х-х, — выдохнул Минаев от моего пинка в живот. Мы несколько секунд боролись, послышался треск ткани. Кажется, я порвала Андрею рубашку. Кое-как, освободившись, я откатилась на другую сторону кровати. Бежать не было смысла. Я слышала, Минаев запер дверь за Димой.
— Сабо, Сабо, — засмеялся Минаев, рассматривая порванную рубашку или то, что от нее осталось, — дикарка Сабо.
Дикарь.
Андрей снял с себя то, что осталось от рубашки, и стоял передо мной полуголый. Мысли кружились одна за другой. Какой он красивый. Плоский подтянутый живот — наверное так должен выглядеть пресс сильного мужчины, долгие годы занимающийся тяжелой работой. Сильные загорелые руки с татуировками. Не стесняясь, я могла более подробно их рассмотреть, запоминая каждую линию композиции.
Они восхитительны.
Каждый рисунок содержит в себе историю, место, где и когда наколоты. Для кого и при каких обстоятельствах. Андрей был близко от меня, я рассмотрела каждую татуировку, восхищаясь. Первая, что привлекла мое внимание каллиграфическая надпись на английском языке, выколотая на правой груди над сердцем: «Let your fears go»[2]. Я удивилась, насколько мне известно, раньше ее не было. Вдоль левого всего плеча ничем ни примечательный веточный рисунок, с сидящими на высохшем цветке — ангелами. Опускаясь ниже к запястью, я разглядела уже знакомую татуировку ангела с оборванными крыльями. Продолжением татуировки тянулась надпись, каллиграфическими цифрами дата: 29.07.2010. Не хочу вспоминать о ее значении, потому мой взгляд перешел к страшной композиции. От правого плеча до локтя тянулся цветастый рисунок с изображением клыкастого чудовища с открытой пастью и длинным языком. Я бы назвала его — Дом мертвеца. Выглядело по-настоящему жутко. Ниже локтя вокруг предплечья уходила надпись: «живи и не дай умереть другим». Мой рот забился слюной. Под моим пристальным взглядом, Минаев встал с кровати, потянулся, словно кот и подошел к столику. За всеми его действиями я заворожено наблюдала, всеми силами стараясь не сорваться с места и не накинуться на этого мужчину.
Не обращая на меня внимания, Андрей налил стакан воды, морщась, сделал большой глоток. Только сейчас поняла — я в комнате Минаева. Она именно такая, какой я представляла — довольно большая комната выдержана в темных тонах. По центру стоит широкая 2-х спальная кровать, в центре стены над кроватью расположены две полки с перевернутыми, запылившимися фотографиями, в углу, у окна находится черное кожаное кресло. У стены, что за дверью, стоят большой двустворчатый шкаф и комод. Напротив кровати располагается небольшой камин. Окна зашторены темно-серыми, тяжелыми шторами. В комнате почти не ощущается присутствие человека, а тем более девушки — в углу на кофейном столике с бутылкой еще не открытого вина, стоит погибший уже цветок, который и дополняет данную картину скрюченным, сухим стволом.
Мой взгляд задержался на циферблате часов.
Было уже одиннадцать вечера.
— Полгода назад в доме моего отца случился пожар, — подал голос Андрей, привлекая к себе внимание. Я обратила на него взор затуманенных глаз, едва понимая, о чем он говорит. — Не жду от тебя правды Сабо, но я решил, что наступило время откровений. Согласна?
Откровений? Я вжалась в спинку кровати.
— С меня хватит твоих игр и вранья. Честно я устал от этого.
Вранья?
— И о чем я? — кажется, Андрей не хотел знать, о чем я думаю, хочу ли откровенничать. — Ах, да. В доме моего отца случился пожар. Никто так и не выяснил, что стало тому причиной, унесший множество жизней.
Андрей старательно прятал от меня зеленые глаза. В эту минуту я хотела понять его чувства, проникнуть в его мысли и согнать тоску с глаз.
Я глотнула. Чтобы он сейчас не сказал, это очень важно для него, и я должна правильно отреагировать.
— … у отца намечался юбилей. Гости прибыли на пару дней раньше, подольше насладиться фирменным блюдом старика. Черт, — горько прошептал Андрей, сделав большой глоток воды. — Все произошло как в дешевом фильме. Пламя возникло ниоткуда. Началась паника. Моей мыслью была одна — спасти дочь. Я ни о ком в тот момент не думал, кроме нее, я… эгоистичной мыслью желал сохранить единственное для себя, что она оставила для меня, напоминая о себе, наплевав на других! Забыв о людях, нуждающихся в моей помощи! Отец кричал, чтобы я спас людей, но я…бросил их! Бросил! И никогда не жалел об этом! Будь я проклят!
Неожиданно стакан с водой ударяется о стену на множество осколков, падая на белоснежный ковер прозрачными снежинками. Андрей сползает спиной по стене на пол, давясь от слез. Мужчина, что был для меня примером мужественности, храбрости и стойкости, предстал передо мной раненым зверем. Руки сами потянулись к нему. Я не поняла, как оказалась на полу, прижимая к груди голову Андрея, слушая его плач, переживая тот момент вместе с ним. Запустив руки в густые волосы, я почувствовала, как слезы наполняют мои глаза.
Я хотела плакать, нет — кричать на весь мир. За него, за нас обоих. За судьбу.
— Я потерял всех, — услышала я приглушенный красивый голос, — всех.
Наклонившись, я прижималась к его волосам то одной то другой щекой. Его волосы стали мокрыми от моих слез.
— Нет. Не всех, — шепчу я в ответ, проведя рукой по волосам, стараясь всеми силами не провести пальцами по его лицу, запоминая каждую правильную линию, — ты не один.
Я с тобой, — подумала я, закрыв глаза.
— Правильно.
— Правильно? — Я испугалась. Андрей и правда читает мои мысли.
Он приподнялся, опираясь о комод, пряча от меня лицо, ища другой стакан. Его тело охватила мелкая дрожь. Я поднялась следом.
Сделав шаг ближе и замерла на месте, так и не коснувшись ногой пола:
— Сейчас ты Сабо думаешь, почему я один, раз у меня есть дочь?
Несмотря на слова, Андрей оставался невозмутим, будто он говорил о погоде. Его хладнокровие разозлило, больше слов.
— Мне не нравится твой тон.
— Тебе не интересно?
Андрей был страшен, с минуту он плакал как ребенок, а сейчас…
— Я хочу уйти, — говорю я, но Андрей до боли схватил меня за плечо.
Его глаза были неестественно яркие, в нос ударил запаха алкоголя. Приподнявшись на цыпочки, глубоко вдохнула и резко отшатнулась:
— Ты пьян!
Он смеется, бросая на меня едкий взгляд.
— А ты надеялась я такой веселый с водички?
— Выпусти меня отсюда!
— Нет, нет Сабо. Ты в моей власти и я твой работодатель! — меня передернуло. Судя по запаху исходящее изо рта, Андрей выпил достаточно для непьющего человека, — я видел, как ты подглядывала за мной в душе.
Моя совесть не пискнула.
— Ой, замолчи. Это низко даже для тебя!
Он присвистнул.
— Это низко, — жеманно повторяет он, протягивая руки. Я уворачиваюсь от его объятий, пытаясь ударить Андрея в пах. Тот смеется над моими попытками, и еще мгновение — я снова пригвождена в матрац. Минаев наклоняется, нависая над моим лицом всего в нескольких миллиметрах от моих губ.
Поцелуй же!
Сабо, ты настоящая извращенка!
— Кто он?
Кто? Кто мне нравиться?
— Говори, кто он! И ненужно смотреть на меня невинными глазками. Прекрасно поняла о ком я, скажи. — Его голос был страшен. — Кто. Он. Тамара.
Озарение накрыло меня.
— Значит, — нашла я в себе смелость ответить, — вот каков твой план. Рассказать о себе в надежде, что дура Сабо ответит тем же? — он знал, что я права, — нечестно играешь, Минаев.
Он перевернулся на другую сторону кровати, закрывая лицо ладонями, посмеиваясь.
— Надеялся, я поведаю о своих тайнах, едва узнаю о твоих? Ты жалок.
Андрей поднялся, беря со стула рубашку.
— Ты права, но не во всем.
— Неужели? И что ты делаешь? — спросила я, наблюдая за тем, как Андрей натягивает белую в красную клетку рубашку с какой-то надписью на груди.
2
Перевод с английского языка — «Позволь своим страхам уйти».
Роза говорит о любви без звука, языком известным только сердцу. Перевод с англ.