— Мне жаль, чертовски жаль, — прошептал он, стирая пальцами слезы с моих мокрых щек. Берет меня на руки и не отпуская, садиться на лавочку.
Музыка Metallica медленно переходит в композицию сэра Элтона Джона — голубые глаза — и мы оба смеемся над словами песни.
— Красивая…
Шепчет он, и я поняла. Андрей имел ввиду меня и от смущения, кладу свою голову ему на плечо, закрывая лицо водопадом его волос.
— Ты спасла меня, — неожиданно говорит он, — теперь моя очередь, Сабо.
Андрей заметил, как я нахмурилась:
— Что?
— Не люблю, когда ты зовешь меня Сабо. Словно держишь между нами дистанцию.
Он смеется.
— Никогда, и можно? — просит он, осторожно касаясь моей щеки. Дыхание перехватывает, с замиранием сердца наблюдаю, как Андрей проводит пальцами по моей шее. — Я хочу, чтобы ты поняла Тамара. Я…
Зажмуриваюсь. Не хочу слышать, как он оттолкнет меня.
— …я…никогда не сделаю того, чего ты сама не попросишь и, — он останавливается, слова давались ему с трудом. Приоткрыв левый глаз, вижу, как Андрей с нежностью смотрит на меня. — И…будь со мной. Давай наполним вместе наши воспоминания. Мы не в силах изменить прошлое, но в наших руках его пережить. Будь со мной. Взамен получишь всего меня.
От его слов я таю.
Пальцы неосознанно прикоснулись к его волосам, опускаясь ниже, проведя по свежей царапине на щеке, оставленный моими ногтями. Минаев целует мои пальцы, прикрывая веки от наслаждения нашей близости.
— Теперь, — шепчет он, — мы знаем тайны друг друга. Будь со мной.
Он обнимает меня, а я не знаю, как быть дальше.
Если бы Андрей знал все мои тайны…
10
После того вечера между нами что-то изменилось. Андрей стал… Как бы выразиться. Более открытым, добрым, нежным. Его глаза постепенно излучали проблеск надежды. И я радовалась. Возможно ли мое желание сбудется и Андрей… Наблюдая за Андреем, читающим свежий номер журнала «Популярная механика» с лицом, выражающим полное воодушевление, я улыбалась.
— Глаза выкалишь! Хватит рассматривать и принеси кофе.
Я икнула.
— Я не…
— Ага. Кофе.
Его командный тон начинает бесить.
Принеся чашку кофе, поставила перед ним на кофейный столик. Не отрываясь от страниц, Андрей взял чашку и застыл.
— Остынет… — начала было я, но поняла — бесполезно. Если он чем-то увлечен, его танком не сдвинешь.
— Ну и читай, пойду приму ванну, — пробубнила я, потирая затекшую шею. Я была уже у лестницы, как услышала слова:
— Не хочешь куда-нибудь пойти? — он уже был позади меня.
Пойти? Шутит? На улице почти двенадцать ночи.
Сильные пальцы прикоснулись к моей ладони, лежавшей на перилах. От теплоты его тела, я блаженно вдохнула и повернулась к нему.
— Пойти?
От него не укрылся мой взгляд в окно.
— Не хочешь?
— Нет. Почему же. Очень хочу!
— Тогда пойдем. Или ты боишься темноты? — Андрей потянул меня за обе щеки. — Маленькая девочка боится плохих дядек?
Высвободившись из его хватки, я поднялась наверх.
— Да или нет?
— Иди сам, — бормочу про себя. Сама говорю, — мне лень.
— До чего же банальная отговорка — мне лень. Пошли, никаких пошлостей и дядек маньяков.
Я вошла в свою комнату, Андрей вошел следом.
— Место выбираешь сама.
— Сейчас ночь! Куда мы пойдем?
Он усмехнулся.
— Есть одно местечко…
Этим местечком оказалось колесом обозрения. В детстве рассматривая в парке развлечений колесо, я мечтала когда-нибудь побывать в кабинке с парнем, которому признаюсь в любви, и услышу ответ. Не думала что окажусь здесь с Андреем.
Андрей поволок меня вглубь парка, пока мы не оказались у «колеса». Было так странно, прийти сюда вместе с ним. И странно, что мы вообще сюда пришли.
— Э-м… — начала, было я, видя как он открывает дверцу кабинки, — это проникновение в частную собственность и карается законом.
— Брось. Все спят и никто не узнает что мы здесь. И ты ведь хочешь прокатиться?
Как он…
Андрей как-то странно вздохнул, положил ладони на мои плечи и посмотрел в глаза.
— Не бойся, — неправильно истолковал мое озадаченное лицо. — Я захотел сделать тебе приятное и немного побыть с тобой наедине. И все. Никаких приставаний.
Смотрю на него и кладу руку на его лоб.
— Тебе плохо?
Он фыркнул.
— Хватит искать во всем скрытый смысл. Быстрее постареешь.
— Самый старый среди нас — ты.
— Ты что-то сказала мелкая? — Андрей щелкнул меня по носу, прикасается к моему шарфу, — у тебя шарф развязался. Как он был?
Я улыбнулась.
— Немного левее. Да вот так. Андрей? — зову его и легонько касаюсь его губ поцелуем. Он так испугался внезапного порыва, что его лицо напоминало человека получивший самый страшный приговор в жизни. Подмигиваю ему, хватаю за руку и волоку нас в кабинку. Андрей не дал мне сесть у окна, посадил к себе на колени и дал сигнал рукой. Мы тронулись. Колесо медленно поднималось на самый верх. Я любовалась открывшимся видом на ночной город и ожидала разговора. Андрей бы не позвал сюда, будь на то необходимость и я задрожала.
Почувствовав дрожь Андрей крепче прижимает к себе, согревая теплом своего тела. В ответ я обнимаю его, кладу голову на плечо и вздыхаю. Интересно. Чем он занимается? Простой рабочий не может позволить себе баловство в парке. Хотя если помнить о его прошлом, он мог сколотить достаточное состояние. И все же. Куда-то же он уезжает.
— О чем думаешь? — слышу его голос у самого уха.
Я смотрю на высотную башню. Должно быть это телевышка.
— О том, куда ты пропадаешь днями.
Едва я закончила говорить, Андрей застыл, сердце неистово застучало в груди.
— Если не хочешь — не говори, — быстро говорю я, стараясь не выдать разочарование, — мне все равно.
— Разве?
И все?
— Ну…
Я замолчала не зная: продолжать или нет.
— Ну же Сабо, говорите. Вы ведь обожаете разгадывать тайны. Поведай о своих мыслях. Куда я пропадаю днями?
Он что, злиться? Я заерзала.
— Не делай так. Я мужчина, а не чертов робот и я жду ответ на вопрос.
— Потом не говори, что не предупреждала!
— Ты и не предупреждала, — справедливости ради напоминает он. Черт бы его побрал! — И?..
Сам попросил.
— Ты гангстер?
Прошли несколько долгих минут молчания. Андрей отстраняется от меня, от чего мне стало холодно. Он так приятно согревал! Смотрит внимательным взглядом, и резко заходится диким хохотом.
— Эм… — потянулась я к его спине. Он так заразительно смеется, от чего я сама хихикнула.
— Ты хихикаешь, — произнес он между приступами смеха. Лицо раскраснелось, волосы прилипли к его щекам. Я обиделась.
— Я не хихикаю. Я никогда не хихикаю.
— Гангстер?! — повторяет Минаев, прикрывая лицо ладонью, другой стуча по колену.
Надув губы, сложив руки на груди, я отсела на другую сторону кабинки, отвернулась к окну. Кажется, мы добрались до самого верха колеса обозрения. Паника понемногу подкрадывается ко мне. Лучше бы оно двигалось, а не стояло, и не приходилось бы гадать — свалимся мы или нет.
— Мы остановились на пару минут, — богатый оттенками голос с хрипотцой вернулся к хозяину, — мы должны поговорить, Тамара.
Не отрывая глаз от окна, я произнесла:
— О чем?
— Во-первых: я не гангстер и никогда не считал себя деятелем этой субкультуры. Моя работа заключается гораздо в более обширном круге и направлена на помощь государству. И да — в юности я был хулиганом.
— Субкультура?
Минаев продолжил, игнорируя меня:
— Во-вторых: у меня есть к тебе предложение. Очень выгодное предложение и я бы не стал предлагать его тебе, не имея на то достаточно оснований. Мы во многом схожи и если объединим…