Он повернул Изабеллу лицом к себе.
— Я знаю, — сказал он тихо. — Я знаю только, что вместе нам было потрясающе хорошо. — Он поднял руку и пробежал пальцами по ее непокорным волосам. — Ты была солнцем, сжигающим меня, а я… я был божеством, которому суждено было сгореть и возродиться в этом пламени.
Изабелла вздрогнула от этого признания.
— Брэд, — прошептала она, — пожалуйста, не говори так. Это… это несправедливо, неправильно. Я допускаю, что мы были…
— Мы любили друг друга, ангел! Неужели трудно это признать?
Она проглотила сухой ком в горле, пытаясь не замечать прикосновения руки, двигающейся по ее щеке.
— Мы… мы спали вместе, — сказала она неуверенно. — И… и я допускаю, что это было… было…
— Фантастично, — сказал он, приникая губами к ее шее.
— Да. — Голова ее откинулась назад, когда он прижался горячими губами к ее коже. — Да, — вздохнула она. — Но… но…
— Изабелла…
Его пальцы были уже на пуговицах ее платья, расстегивая их одну за другой. Останови его, сказала она себе, но в душе понимала, что не хочет этого. Ни сейчас, ни потом… никогда!
Платье упало к ее ногам, как и все остальное. Глаза Брэда потемнели от страсти.
— Ангел, — сказал он хриплым шепотом, — мой совершенный ангел.
Его руки поднялись и обхватили ее груди. Изабелла застонала от наслаждения, чувствуя, как его дрожащие пальцы ласкают ее отвердевшие соски.
— Ты все еще хочешь уйти от меня? — прошептал он.
Ее глаза встретились с его, и кровь, и так стремительно пульсирующая по жилам, начала биться в них быстрее. Что-то происходило с ней, что-то такое, чего она прежде никогда не испытывала.
— Скажи мне, что ты не уйдешь, — проговорил он хриплым шепотом.
— Я не уйду от тебя! — Эти слова словно сами сорвались с ее губ. Голос Изабеллы прервался, когда она бросилась в его объятия. — Никогда! — сказала она пламенно. — Никогда!
Она ясно поняла, что влюбилась отчаянно и безнадежно.
Они ужинали в номере при свечах за маленьким столиком возле окна, потягивая шампанское и лакомясь раковым супом по-французски.
Фарфор был изысканный, хрусталь великолепный, и такой же, по настоянию Брэда, была их одежда.
Он надел нижнюю половину своей хлопчатобумажной пижамы, а она — ее верхнюю половину.
— Не смотри на меня так, — сказала Изабелла, смеясь. — Ты меня смущаешь своим взглядом.
— А как я смотрю? — спросил он, улыбаясь.
— Вот так, как ты смотришь.
Брэд протянул руку через столик и ласково потянул Изабеллу за длинный рыжеватый локон, лежавший у нее на плече.
— Ты похожа на маленькую девочку, — ласково сказал он.
— Мне двадцать семь, — улыбнулась она. — Многовато для маленькой девочки.
— Готов поспорить, что ты была самая красивая маленькая девочка в Оклахоме.
Изабелла сделала гримаску.
— Да брось ты. Я терпеть не могла своих рыжих волос и ненавидела свои веснушки…
— А твоя мать все еще живет в Канзасе?
— Нет. Она умерла, когда я заканчивала колледж.
— Извини. А братья у тебя есть? Или сестры?
— Никого. — Она улыбнулась грустно и задумчиво. — Как это должно быть хорошо — иметь большую семью.
Он пожал плечами.
— Ну, временами это приятно.
Изабелла оперлась подбородком на руку.
— Хватит обо мне, — сказала она. — Теперь твоя очередь. Расскажи мне о Брэде Джонсоне.
— Ты уже почти все знаешь о нем. Он красив, умен…
— И очень скромен. — Она протянула руку и коснулась кончиком пальца его слегка скошенного носа. — А это как случилось?
— Хотелось бы рассказать нечто романтическое, — рассмеялся Брэд. — Например, что я сломал его в каком-то портовом притоне в Кейптауне или что-то вроде этого, но, по правде говоря, мне по носу врезали в потасовке на нефтяной вышке несколько лет назад.
— В потасовке?
— Ну да. Какой-то самодовольный тип решил, что я слишком зелен, чтобы отдавать приказания, и что, кроме фамилии Джонсон, ничто не дает мне право командовать.
— И ты решил доказать ему, что это не так.
— Я никогда не получал ничего благодаря своей фамилии, — с застенчивой улыбкой сказал Брэд. — У меня всегда было стремление отмежеваться от человека, который наделил меня ею.
— Ты не ладил с отцом? — тихо спросила Изабелла.
— Это слабо сказано, милая. Он был горазд отдавать приказания…
— А ты был горазд игнорировать их?
— Скажем проще, мне не нравилось, когда кто-то присваивает себе право решать, как мне строить свою жизнь.