Целовала его
Первой в ясной ночи,
Лес и озеро, луг,
Им от счастья ключи
В лунном блеске вручив,
Скромно прятали взор.
Тайной страсти мечты,
Рук и губ разговор
Был понятен без слов…
Одиночества боль,
Словно пламя костров,
С ним сейчас, как юдоль**.
В золотых волосах
Не заблудится он.
И в ночных облаках
Не пригрезится стон.
И ложатся на стан
Нотный капли тоски,
Пять бемолей — пять ран.
Краски тембров, мазкИ
Стилизации, снов
Нежно-хрупкой любви.
Пять диезов — оков,
Сони нет. Не зови!
Бусин ноты на струны
Одинокой души
Серебристы от лун
Он нанижет в тиши.
Льётся ‚Свет‘ Дебюсси,
Сердце плачет, щемИт.
‚Сохрани и спаси‘ —
Всем ноктюрном твердит.***
___
*Мои стихи
** Слово используется как поэтический и религиозный символ, обозначающий тяготы жизненного пути, с его заботами и сложностями.
***Мои стихи
========== Глава одиннадцатая. Шаг третий ==========
POV автор
Женщина переворачивает страницу в тетради. Видно, что её пальцы слегка дрожат. Усилием воли она берёт себя в руки и начинает записывать ещё один осколок воспоминания…
«…И опять мы в доме Вашего друга….
Вечер заканчивается, все гости собираются домой. На улице сильный мороз. Лакеи помогают дамам одеться, кучеры подают кареты.
Мы уже на широких ступенях дома, прощаемся. И вдруг Вы довольно сильно, я бы даже сказала грубо, притягиваете меня к себе, говоря: „Ну-ка, подойдите сюда, Ваше Величество!“ и пытаетесь поцеловать в губы.
Мне этого неожиданно очень хочется, но кругом люди, на нас смотрят, поэтому я подставляю Вам щёку. Вы ещё ближе прижимаете меня к себе и пытаетесь настоять на своём.
Даже Ваш друг замечает эту немую борьбу и буквально вырывает меня из Ваших объятий, говоря шутливо, что не Вы один хотите попрощаться. Я смотрю в Ваши глаза и впервые не понимаю, что в них — гнев, пьяный угар или страсть….
И опять напряжение канатов ослабевает. Рождаются новые стихи, написанные как противопоставление тому, что случилось на самом деле:
Ты обнЯл меня сам, лишь по-дружески, как-то небрежно.
Только дрогнули руки. И в глазах отразились глаза.
На губах тень улыбки. Все просто, почти безмятежно.
Но в промёрзшей душе забурлила, проснувшись, гроза.
Те объятья легки, словно пух, невесомы, прозрачны.
По прохладным губам твои губы скользнули шутя.
Ты шагнул тогда в ночь, ты прощался, нездешний, маняще.
Но смогла я очнуться лишь много мгновений спустя…» *
Женщина откладывает перо в сторону и задумывается, а очнулась ли она после той встречи?!
Женщина встаёт из-за стола, закрывает тетрадь, берёт её в руку, приказывает слугам убрать всё со стола и медленно идёт по садовой дорожке к нижнему пруду.
Тут всегда прохладно, в тени огромных старых развесистых ив. Они опустили ветви, словно руки, к самой воде. И неожиданно образовался шатёр. В нем по приказу барыни поставили садовую скамейку и маленький столик. Сейчас на нём — поднос с бокалом и запотевшим кувшином с брусничным морсом.
Женщина садится на скамью, долго смотрит на пруд, слушает возню и кваканье лягушек и неожиданно начинает вырывать исписанный листы из тетради. Потом она разрывает их на мелкие кусочки и швыряет остатки воспоминаний в пруд.
Белый веер маленьких кусочков сначала поднимается в воздух, а потом неровным облаком опускается на поверхность воды. Какое-то время, пока бумага намокает, кусочки неподвижно лежат на воде, затем один за другим начинают исчезать в глубине пруда.
Женщина смотрит на них и думает, что как же было бы легко, если бы так же просто все воспоминания ушли из её головы и сердца. Потому что женщина помнит все свои не отосланные и поэтому оставшиеся без ответа письма к НЕМУ…
Ровным счётом — чёртова дюжина.
Как же это могло случиться с ней? Она знает этого человека больше двадцати лет, и всегда они были просто друзьями. Они прекрасно общались в своём кругу: выезды на пикники, на пленер, когда дамам хотелось пописать пейзажи, в театр, в гости друг к другу. Им всем было хорошо и легко вместе.
Она знала, что где-то в деревне у него осталась семья. Он постоянно посылал им деньги, но в городе жил один в своем только что отреставрированном доме.
За прошедшее время он много работал, писал музыку и романсы, много гастролировал и всегда привозил из своих музыкальных турне сувениры друзьям.
У него было много приключений и много женщин. Но он любил любовь. И как свойственно всем гениям и творческим личностям, постоянно влюблялся. Без этого он не мыслил своего творчества.
Отношения с друзьями у него всегда были тёплыми. Женщин он непременно мило целовал при встречах и расставаниях. В общении был прост. Но иногда на него находил сплин, и тогда он постоянно ворчал по поводу своего возраста и отсутствия любви в данный конкретный момент.
Женщина помнила, как написала ему стихотворение по поводу его очередной неудачной влюблённости:
Есть женщины — праздник. Легко, беззастенчиво
И ножки раздвинут, вином напоят.
О чём-то своём не сболтнут опрометчиво.
Любовью одарят, огнём опалят.
И ты разомлеешь в объятьях развратных.
Забыв на часы о жене, о судьбе.
Мгновенья, как мёд, так сладки, так приятны,
И жизнь улыбается солнцем тебе.
Но две стороны у любой, друг, монеты.
И женщин других ты встречал иногда.
Живут под Луной, лишь надеждой согреты.
С печалью в глазах. Их не старят года.
Любовь их сильна, но, увы, безответна.
Их чувства легко ты прочтёшь по глазам.
Подброшена в воздух, блеснула монета —
Кого же любить? Выбираешь ты сам.**
____
*Мои стихи
**Мои стихи
========== Глава двенадцатая. Шаг четвёртый ==========
Сколько лет прошло. Вновь шумит листва.
И сирень цветёт. За окном весна.
Только память, боль мне не притупить.
Без тебя мне, друг, всё равно как жить.
Вновь одна хожу там, где мы с тобой
До утра вдвоём были той весной.
Всё, как прежде: парк, улочки, сады.
Только я одна. Где же, милый, ты?
Неужели смог быстро всё забыть.
И любовь в тебе уж не разбудить.
Я сейчас живу миром прошлых грёз.
Я тебя люблю, ты поверь, всерьёз.
Будут дни лететь. Отцветёт сирень.
Не для нас с стобой свищет соловей.
Так прости меня за любовь мою.
Только ты пойми — лишь тобой живу.
Ты ушёл тогда, знаю, навсегда.
Я теперь одна. Лучше не нашла.
Будь же счастлив ты, милый, без меня.