— Прости…
Это всё, что я смог вымолвить. Уже несколько часов я сижу рядом с трупом этой девушки. Прислонившись к двери, я просто не мог пошевелиться. Голова гудела, удары сердца отдавались в висках. Сложив руки на груди, пряча ладони подмышками в попытках скрыть свой поступок, я не мог даже взглянуть на них. Кровь на лице и кистях уже давно высохла, но сил подняться и стереть её у меня не было. Я не чувствовал ног, меня будто парализовало. Взгляд постоянно метался от её мертвого лица к топору, который я выронил из рук. Оружие лежало рядом с ней. На лезвии остались следы крови и куски содержимого черепа. Бензиновая зажигалка валялась на полу, освещая призаправочную уборную, и придавала и так жуткой сцене кошмарных теней. Огонёк метался и становился всё меньше.
— А ведь только недавно заправил.
Я попытался сосредоточиться на пламени. Словно загипнотизированный я прокручивал в голове сцены из второй части игры.
Мишель — обычная девушка — бандит, каких сейчас много ходит по миру. Увидев издалека, я бы её даже не вспомнил. Сейчас же, когда под ней растеклась огромная лужа крови, а на лице застыло испуганное выражение, сцены с её участием протекали будто в замедленном темпе. Да, она хотела ограбить ребёнка. Да, она убила человека, который пытался этого ребёнка защитить. Хоть и случайно убила. Но этих событий ещё не произошло, к тому же эти преступления не оправдывают меня. Столько времени я избегал столкновений с другими выжившими. Я не брал себе огнестрельное оружие, ни у кого ничего не отбирал. Да даже "ходячих" я старался обойти стороной. Дэрил хоть и посмеивался, но уважал мою позицию. Ведь когда ты путешествуешь в одиночестве, нет нужды убивать всех на своём пути. Хотя мне кажется, он понимал меня лучше, чем я сам. Мне не хватит духу убить человека, даже если тот будет пытаться ограбить меня или зарезать во сне.
Рукам стало очень холодно, по телу снова пробежали мурашки. Взгляд вернулся к лицу Мишель. Меня сковывал страх, прививаемый с детства. За каждое преступление последует наказание. Рано или поздно. Осознание того, что полиции и других структур, охраняющих правопорядок, давно уже нет, не помогало. Казалось, вот прямо сейчас кто-то вломится в дверь и начнёт надо мной суд. Что все узнают о моём поступке.
— Все узнают.
Все..? Внезапная мысль резко ворвалась в голову. Скоро здесь должны появиться Клементина, Криста и Омид. Ведь с этого туалета и начинается игра. И как я сразу не понял, что это за место! Заправка, туалеты, эти дурацкие кабинки. Они, по идее, должны прийти утром и встретить ныне почившую бандитку. Ведь не факт, что Мишель здесь промышляла задолго до прихода главной героини. Может она как раз заночевала на заправке, а утром увидела, как с виду безоружные люди заходят в туалет переждать и отдохнуть с пути.
— Чёрт, чёрт, чёрт.
Так… Не хотелось бы, чтобы меня увидели главные герои. Особенно в таком виде. Маленький ребёнок испугается… А ведь по сюжету у неё есть пистолет… Не знаю, как в реальности, но лучше не рисковать. Можно конечно понадеяться, что Клементина не выстрелит в меня, и Омид наверняка не станет рубить с горяча, но вот Криста точно всадит в меня дуплетом из обреза или что там у неё было.
Теперь же меня накрыл страх возможной смерти. Организм будто перезагрузили, я даже не заметил, как оказался на ногах. В глазах резко помутнело. Чудом не упав на мертвую девушку, я облокотился о стену. Адреналин, казалось, пёр из всех щелей. Первым делом я решил убрать тело. Девушка была очень лёгкой. Пока я тащил труп в одну из кабинок, за ним тянулся жуткий след засохшей крови. В полной тишине по туалету разносился звук шуршания тела об пол. Он словно здоровенный гвоздь впивался мне в голову, усиливая и без того невероятную боль в висках.
Мои движения были рваными и дёрганными. Задев несколько раз кабинки по пути к самой дальней, я сбросил труп, чтобы немного передохнуть. Пришлось достать фонарь, который я берегу для особых случаев. Нынче батарейки — дорогое удовольствие. Проверив работоспособность нового источника света, поставил его на пол, чтобы лампа светила в потолок. Заметив краем глаза движение и чуть не снеся от страха дверь в кабинку, я уткнулся взглядом в зеркало.
— Наверное сейчас я гораздо больше похож на ожившего мертвеца, чем ты тогда в темноте, Мишель.
Тупая шутка вызвала истеричный смех. Из горла вырвался стон. Я почувствовал, как по лицу текут слёзы, но никак не мог прекратить смеяться. Пришлось зажать рот рукой, чтобы не издавать много шума. Лишь через десяток минут я смог прийти в себя. Стало немного легче. Невероятно хотелось курить, но нужно доделать это мерзкое дело.
С трудом запихнув тело Мишель в кабинку, я усадил его на крышку унитаза. Оно завалилось назад, как только я отпустил. Голова запрокинулась и с мерзким звуком ударилось о стену. Рот открылся и кровь снова начала течь, стекая по молодому и истощенному тяжёлой жизнью лицу.
Зажав рот рукой, я ворвался в соседнюю кабинку и опорожнил желудок. Слёзы снова текли по лицу. Тяжёлая одышка не давала мне успокоиться. Стоя на прямых ногах я согнулся и упёрся руками в бачок. Глаза щипало, слёзы текли не переставая. Зрение стало мыльным, но даже так я видел свои руки. Грязные, с засохшей кровью, практически чёрного цвета.
— Давай старина, ещё чуть-чуть.
Мой голос напоминал скрежет по ржавому металлу. Низкий и надрывный, с истеричными нотками. Никогда бы не поверил, что он принадлежит мне. Нужно было умыться, привести себя в порядок хоть немного. Сейчас влажные салфетки мне точно не помогут. Нужна была вода. Хорошо, что у меня есть несколько фляжек.
С трудом переставляя ноги, я добрался до зеркала. Грязное и сломанное — такое же, как и человек, в нём отражающийся. Сняв с пояса флягу с питьевой водой, человек начал трясущимися руками открывать крышку. Раз за разом соскальзывая и начиная заново.
Я хотел ощутить влагу на лице и на руках. Нужно было смыть всё. Не только грязь и кровь. Казалось, что если смогу смыть следы своего преступления, то смогу избавиться от всех нахлынувших чувств.
— Прижиться в новом мире, да?
Не знаю, как чувствуют себя люди в пустыне, когда наконец находят оазис. Или те несчастные, что застряли посреди океана, мучаемые жаждой день за днем, когда с неба наконец полили дождь. Сейчас мне казалось, что я заново родился. Разум начал приходить в норму, потихоньку заглушая головную боль. Руки всё ещё тряслись, в ногах была слабость, но теперь я не был похож на того человека из зеркала. Не был готов сдаться и ждать наказания.
Приободрённый такими мыслями, я решил наконец утолить жажду никотина и пошёл за зажигалкой. Она уже наверняка потухла… и так прогорела несколько часов.
— Придется снова всё чистить и менять…
Слова застряли в горле, когда взгляд наткнулся на топор, всё так же лежащий на полу. Рядом с огромной лужей крови. Будто реквизит из фильма ужасов. Походка замедлилась, словно старалась не шуметь и не спугнуть самого себя. Топор легко лёг в руку. Потребовалось несколько минут, чтобы оторваться от его рассматривания.
— Вот для тебя и салфетки подойдут.
Не знаю, сколько я простоял над раковиной, вычищая топор. Всё время казалось, что на нём остались следы крови. Рукоять в моём воображении стала какой-то шершавой, а лезвие скалилось, будто дикий зверь, требуя ещё и ещё. Весь пол вокруг раковины был усыпан влажными салфетками, некоторые со следами крови, но большинство просто лежали скомканные. Нос забило сладким запахом каких-то цветов. С каждой секундой в голове нарастал гул. Я почувствовал, как сердце снова забилось быстрее. Мягкие девичьи руки обняли меня на уровне груди. Рядом с ухом я почувствовал тёплое дыхание. Мои руки замерли, а глаза сразу метнулись к зеркалу, где на меня смотрела Мишель. Раскроенный череп с вытекающей струйкой крови. Капля за каплей, алая жидкость стекала мимо носа, огибая рот, и падала на моё плечо.
— Хватит уже, он чистый.
Наверное только въевшаяся привычка не шуметь, чтобы выжить, помогла мне сохранить самообладание. Зажмурив глаза я ударил топором наотмашь и продолжал бить ещё несколько секунд. Изо рта вырывался хрип. Глаза бегали по туалету в поисках Мишель. Свободная рука метнулась к плечу, но там ничего не было. Лишь немного пыли, которая скапливается при долгой дороге. Перехватив топор поудобнее, я открыл кабинку с телом. Девушка всё так же лежала там, в той же позе в которой я её оставил. Её глаза резко открылись, а губы изогнулись в гротескной усмешке.