— Я не обмениваю товар на слащавую лесть, — рассмеялась женщина, поставив четыре груши на блюдо, и вдруг с силой вогнала острую палочку в яблоко, искоса глянув на болтливого прохожего. Арю чуть не дернулся.
— А на яблоки? — продолжая улыбаться, спросил он и чуть наклонил корзину, показывая круглые розовые бока ароматных плодов. — Обменяете шесть сочных, спелых и свежих на три, одетых в карамель?
***
Уговорить Хийори подождать за углом оказалось не так уж просто, слишком рвался помочь. Но кое-как Такемаса смог убедить, что в помощи не нуждается. У западных ворот ярмарки девчонка стояла одна, родителей поблизости видно не было. Зато рядышком, в укрытии густой и высокой травы, столбиком сидел дракон, провожающий всех прохожих любопытным взглядом. Он прятался от людей за спиной хозяйки и старался не попадаться под ноги. Толпа у выхода собралась почти такая же бурная и шумная, как на самом торжище, люди сновали туда-сюда, весело переговаривались, постоянно толкались, случайно задевая друг друга локтями. В такой ситуации стащить дракона ему бы не составило труда.
Пробравшись осторожно к воротам, Такемаса укрылся за раскидистым кустом, уже представляя, как вечером будет с упоение пересчитывать блестящие монетки, выплаченные за отличную охоту. Уже представлял, как купит себе новый плащ, сапоги, может быть… и, наверное, лук для Хийори. Представлял и осторожно, но проворно спускал с плеч лямки сумы. Слишком задерживаться не хотелось, родители могли вернуться в любой момент. Стараясь не шуметь и не привлекать внимания, Такемаса обогнул куст, пробрался чуть ближе, петляя в толпе, и пустил в ход всю свою ловкость. Всего одно мгновение, и дракон уже брыкался в суме, туго затянутый ворот не давал выбраться. Такемаса спешно закинул суму на плечи и отступил на шаг. Еще шаг, еще один, и он, развернувшись и накинув плащ поверх дергающейся сумки, уверенно зашагал к ближайшему дому, за которым его уже ждали.
Победа была в кармане. За спиной. Охота прошла успешно. Дальше — самое простое, доставить добычу заказчику и получить награду. Улыбаясь собственным мыслям, Такемаса поправил шарф и вдруг почувствовал, как его добыча испарилась. Резко и подло, после очередного пинка в спину, с глухим треском и как будто даже тихим вскриком. Плащ неумолимо потянул его к земле, душа тугим воротом. Такемаса в испуге распустил завязки, скинув ткань и отскочил в сторону. Под плащом кто-то копошился. Кто-то, кто размером был явно больше карликового дракона. Когда из-под темно-зеленой ткани показалась растрепанная рыжая голова, пораженный Такемаса спешно юркнул за дом, позволив себе только осторожно выглянуть из-за угла.
— Что вообще произошло? — тихий голос рыжей почти не получилось разобрать в шуме улицы. Осмотренные со всех сторон плащ и огрызки сумки оказались оставленными в траве. Растерянный взгляд поискал что-то в лицах прохожих, но вскоре вернулся к девчонке у ворот.
— Дракониха, — выдохнул Такемаса, провожая взглядом неловко шатающуюся фигурку в черном. — Ящер меня задери, Хийори, можешь поверить? Та рыжая, которую я принял за мамашу семейства. Она и есть дракониха, оборотень.
— Я думал, что оборотней давно не существует, — прошептал в ответ испуганный голос. — Карликовые драконы уже несколько сотен лет как потеряли способность перекидываться.
— Видимо, не все, — заключил Такемаса. Осторожно сбегав обратно к месту происшествия, он торопливо собрал свои вещи и вернулся за угол. Не хватало еще, чтобы услышавший жалобу на странный случай маг пошел разбираться и обнаружил его плащ с сумкой. Подумав, Такемаса кивнул в сторону дороги. — Пойдем, пока нам лучше оставить их. Надо обдумать.
***
Гомон в домишке стоял пугающий, восемь девушек весело переговаривались то между собой, то с гостями, то с командующей их рабочим отрядиком матушкой, пока еще не появлявшейся с кухни; смех, вопросы, свежие сплетни, старые упреки, всё смешалось в голове Махиро. Он всё ждал того момента, когда хозяйка дома выплывет в зал к гостям с полными закусок подносами и окончательно вольется в разговор. Друзья его подавленности совсем не замечали. Слушали рассказы девушек, отвечали собственными историями. А Махиро поглаживал пятнистого серого кота и молчал. Лишь поднял взгляд, когда теща его всё же выплыла из-за угла. Как грузное облако в белом платье, покачивающее волнами рюш при каждом шаге. Поставив жирные жареные лепешки с начинкой на стол, она неожиданно грациозно опустилась на скрипнувший диванчик и призывно помахала пальцами, оглядываясь за спину. Одна из дочек тут же пристроила рядом с ней поднос с двумя кувшинами и дюжиной пухлых винных чашечек, похожих на крохотные бочонки. Куина коротко глянул на друзей.
— Понурый-то какой, ажно смотреть больно, — закатывая рукава, начала хозяйка, голос прозвучал тихо, почти угрожающе. Махиро неловко улыбнулся. Разливая темное вино по чашкам, женщина неумолимо продолжила: — А что это еще за ветошка дряхлая? Нешто сам себе рубаху простирнуть да подлатать не можешь? В магию-то горазд, чего ж ею же не приведешь себя в вид приличный, а?
— Я стирал одежду дня три назад, — тихо возразил Махиро, отводя взгляд. Девушка с пышным бантом на толстой косе поставила перед гостями полные чашки с вином, Субару с Куиной благодарно кивнули.
— Совсем без жены ничего не может, — не слушая его, продолжая женщина. — Диву даюсь, такой ладный жених был, головастый, рукастый… — Куина тихо прыснул со смеху, тут же уткнувшись носом в чашку, чтобы не заметили. — А что сталось? Тебе ежели совсем туго, ты хоть скажи. Али думаешь, не приютим убогого? — На этот раз поперхнулся и Субару. Схватив с ближайшего блюда лепешку, скорее вгрызся в поджаристое тесто, тут же обляпавшись жидкой ягодной начинкой. Младшая из дочерей с улыбкой подала ему яркую суконную салфетку, такое поведение ее, похоже, позабавило. А женщина между тем не обращала внимания ни на что. — Мы же, хоть и виним тебя во всем, что стряслось — ничьей больше вины в том нет, — но не отказываемся ведь. Ты всё ж нам родич, свой, а мы своих не бросаем.
Махиро совсем опустил плечи.
— Я безмерно благодарен, дамы, но только мне сейчас помощь не требуется. — Махиро хлебнул вина для храбрости. Крепкое, но вкусное, ароматное, как и всегда в этом доме. Обжигает поначалу, но после греет и услаждает, мягко пьянит, расслабляя. — Я справляюсь с делами по хозяйству, работаю в общине…
— То-то и оно. Дошли до меня слушки нынче нехорошие. На что ты там подрядился опять? Зачем уходишь? — строго перебила женщина.
— Да не подрядился. Приказ главы, его нельзя не выполнять. Послали разыскать одного уклониста и предателя. Нужно привести его на общинный суд, будут решать, отбирать ли разрешение. Хотя решено уже давно всё, но привести-то его всё равно нужно.
— И куда отправитесь? Долгой вас не будет? Имей в виду, я своих девок без конца и края припрягать не собираюсь, чтобы они твой дом в чистоте содержали. По разу полы сметут, и хватит с тебя.
— Ну что вы! Меня всего-то пару дней не будет. До Последнего Водопада дойдем и обратно, я же говорил. Уверен, это путешествие благотворно скажется на моих магических способностях и природной интуиции… — На этих его словах женщина нахмурила черные брови.
— Ты когда мне дочь дорогую возвращать собираешься, ирод?
— Вот с обновленными силами и верну, — выдавил Махиро и залпом допил вино, со стуком поставив чашку на стол. — Не переживайте, с ней всё будет в порядке, обещаю.
— В порядке? А что с ней может быть не в порядке?
— Я же сказал, — усмехнулся Махиро. — Всё в порядке. Было, есть и будет.
— Какой же это порядок, когда жены от мужей сбегают, родимым матерям на глаза не показавшись, словом не обмолвившись? Довел бедную, а у самого совесть не зазрит. Ох, не верю я тебе, пройдоха-калдунишка. Но деваться некуда. Жду, а ты там не размусоливай, смотри. Юшки горяченькой с зеленью хотите?
Все трое гостей встрепенулись, заинтересованно примолкнув и уставившись на едва заметно улыбнувшуюся женщину.
— Только-только состряпали. Моя Линточка нынче утром рыбки с реки принесла. — Она любовно погладила по руке сидящую рядом девушку с короткими волосами, та смущенно потупила взгляд, прикусывая аккуратную губку. — Дюже вкусная: сочная, мягкая, ароматная, прямо тает во рту. Линточка у меня на все руки мастерица, но вот с рыбой ладней всего управляется, будто какие духи речные ее своей магией одарили.