— Не могу поверить.
— Отнеси-ка подальше, — помахал рукой Арю, отгоняя гостя от своего покрывала. — Сейчас как хлынут превращаться. Затопим весь сад императору рисовыми человечками.
Махиро даже не успел дойти до дорожки, а с блюда уже спрыгнул первый ивираихи. За ним второй, третий, десятый. Их было много, все толпились, ворочались и даже сидели друг на друге. Целая куча белоснежных рисовых человечков. Они шевелящимся таящим сугробом копошились посреди сада, разбредаясь в стороны. А когда понемногу разошлись, стало видно, что на земле, у самой дорожки, уютно свернувшись калачиком, обняв, как подушку, пухленького ивираихи, лежит женщина в длинном белом платье.
— А еще говоришь, что не олух, — усмехнулся Арю. — Только олух мог превратить жену в рисинку. Еще и в тот момент, когда она рис перебирала.
Субару с Куиной отвернулись, пряча смех.
Махиро только путано благодарил. Обнимая любимую, он все повторял шепотом, как колыбельную, одни и те же слова. Женщина слабо дышала, не открывала глаз и не отвечала на голос мужа, но была жива.
Посовещавшись, маги решили, что просто душе человека требуется больше времени, чтобы вернуться в свою прежнюю форму и восстановить силу. Так что Махиро поднял жену на руки и засобирался домой. Всех ковыряющихся в траве ивираихи он оставил на сохранение императорскому дворцу, пообещав забрать, когда будет время. Субару с Куиной поспешили следом, уж им-то нечего было ловить в этом саду.
Мэй, посмотрев в спины уходящим, тоже поднялась. В тот день она планировала возвращаться в Камнеломку, зашла, чтобы просто попрощаться. Выехать ей хотелось до темна, так что задерживаться тоже не стоило.
Арю проводил взглядом последнего гостя.
— Наконец, — зевнул он, потягиваясь и прогоняя от своей подушки подобравшегося слишком близко рисового человечка. — Разошлись. Теперь хоть посплю.
— Может быть, лучше выпьешь с нами хорошего вина? — послышался нежный голосок Теимы за спиной. Арю опустил плечи. — Но-но, милый, не дерзи. К тебе сам император пожаловать изволил, а ты вздыхаешь.
— Мы ведь так и не поблагодарили вас толком, — чинно усаживаясь на одну из подушек, проговорил император. Выглядело это странно. Но когда ткани одеяния улеглись, а император выпрямился, даже нельзя было догадаться, что под ним не трон, что он не в своем главном зале дворца. — Вы оказали огромную услугу нашей семье, спасли многих драконов от смерти, помогли поймать преступника и позаботились о моей капризной дочери. Мы долго искали способы, — император переглянулся с женой, — как отблагодарить вас. И пришли к решению, что лучше всего будет спросить у вас самих. Как император я могу многое, как глава семьи — почти всё. Поэтому смело просите.
Арю задумчиво посмотрел на сидящего у корзины дракона и почесал алую гриву. Говоря прямо, свою непосредственную задачу, ради которой отправлялись в путешествие, они выполнили не до конца. Артефакт был доставлен во дворец, вот только пользоваться им пока никто не мог. Из-за этого маг с драконом и застряли в гостях. Им предстояло дождаться, когда вылупится дракон, а уже после, когда магия найдет новый дом, вручить артефакт императору. Впереди оставалось самое простое, Арю вполне мог попросить награду. Но просить ему было нечего. Семья, дом и золото у него имелись. Обвинения в измене община сняла. Ориола, отсидевшая свой вечер наказания, была прощена (хотя Арю не понял в тот момент, чего хочет: попросить за ее прощение или потребовать более сообразного наказания). И даже рецепт черного желе с дынями они уже выпросили лично у повара.
— Знаете, многоуважаемый император. Есть у меня просьба… личного характера. — Арю улыбнулся, подтягивая к себе тихонько урчащего дракона. — Не хочу, чтобы мой ребенок был таким же, как я. Прошу, обручите нас с Хатчем.
Дракон стих, уронив хвост на покрывало.
***
Согласиться-то император согласился, но вот исполнить обещание не успел. С каждым днем магия, исходившая от яйца, становилась всё сильнее. Даже Ориола чувствовала ее, чему несказанно радовалась, не упуская возможности хотя бы пальчиком коснуться белоснежных боков. Благо Хатч, проникшийся теплом и пониманием во время совместных путешествий, разрешал ей иногда нарушать драконье личное пространство. Остальных же прикосновений, кроме Арю, он старался избегать, не подпуская к яйцу ни императорскую семью, ни слуг, ни — тем более — дотошных природонаблюдателей, страстно желавших детально изучить процесс появления на свет таких необычных и скрытных существ. Яйцо лежало в небольшой плетеной корзинке, укутанное в мягчайшие ткани, а корзинка большую часть времени стояла в выделенной гостям спальне.
Когда яйцо затрещало, Хатч проснулся. В последнее время он каждую ночь проводил в корзинке с яйцом, поставив ее на столик возле кровати Арю, так что не мог не услышать. Проснувшись, перекинулся и разбудил Арю.
Тот в панике не знал, куда себя деть, больше мешая, чем помогая.
— Точно ничего больше не нужно? — снова и снова повторял маг, почти испуганными глазами глядя на трещины в скорлупе. Во всем дворце была тишина и только в их комнате шуршания смешивались с шепотками. — Уверен?
— Успокойся, — поймав его за руки, попросил дракон. — Всё идет хорошо, нечего так волноваться. Сядь за стол.
Арю послушно сел. Поскребывания из яйца стали сильнее. Одна из трещин удлинилась и стала расходиться. Так и хотелось помочь. Но Хатч смирно сидел за столом, только придерживая мягкую ткань, на которой лежало яйцо. В свете масляной лампы оно казалось золотистым. Узоры со дня в Эдерне так и не вернулись, так что все гадали, что это значит, останется ли грива дракончика красной, станет ли белой или, может быть, будет еще какого-то другого цвета.
Когда осколок скорлупы с треском отломился и провалился, наружу тут же высунулась мордочка. Чавкая пока еще беззубой пастью, драконыш принюхивался. Зеленой гривы оказалось почти не видно — слишком короткой была. Арю поджал плечи от нахлынувших волной пугающих, но приятных чувств. Осторожно протянул к нему палец, так и не решившись коснуться.
— Так вот они какие… — выдохнул колдун, нервно усмехнувшись. — Дети…
Драконыш сделал пару неуклюжих шагов, пытаясь выползти на свободу, но по его спине уже карабкался второй, более проворный. Хатч восторженно охнул, протягивая ладонь, дракончик с желтой гривой тут же плюхнулся на нее, оступившись мимо края подоткнутых плотно тканей. Из-под обломка скорлупы выглянул еще один драконыш.
— Трое. Хатч, их трое! — осторожно помогая малышам выкарабкаться из скорлупок, бормотал Арю. — Ты говорил, что дракон может только одного ребенка иметь! А их трое.
— Я и сам не понимаю, — со смехом пожал плечами Хатч. Дракончик на его руке был крохотным, теплым и до поразительного родным. Он топтался маленькими лапками по ладони и с прищуром оглядывал смотрящего на него. — Матушка так говорила. Я уверен, что так и должно быть. Наверное, проделки артефакта плодородия.
— Да, ты прав. Это всё же сказалось на ребенке. Но, знаешь, я рад. Правда… теперь нам понадобится еще два имени. Может, выберем что-нибудь тройное и символичное? — Арю склонился совсем низко. Один из драконышей тут же потянулся к его лицу лапками. Редкая и коротенькая черная грива топорщилась во все стороны. Через пару месяцев из них всех получатся красивые, хоть и маленькие еще, драконы. Сейчас же это были забавные урчащие комочки, переполненные неуклюжестью и любопытством. Арю уложил голову на согнутые руки, мельком глянув на выпустившую магию скорлупу. — Эй… Хатч?
Рассуждавший о тройных именах оборотень смолк, подняв вопросительный взгляд.
— Там… еще один дракон. Бело-красный. Яблочко?
— Поммэ, — улыбнулся Хатч.