— Не говорите, пожалуйста за Центр… — начал было Вишняков, но Иванов его перебил:
— Именно это я и пытаюсь вбить вам в голову! Уже довольно долго! Я не отправлю в космос экипаж, в котором не уверен, а я могу быть уверен только в том случае, если мне не мешают работать!
Вишняков заткнулся. Заинтересованность в этом полёте была крайне высока. И в Главкосмосе, и в Госплане. “Интересно, подумал он, какие планы они там вынашивают, что им обязательно надо гонять в космос детей? Причём без присмотра…”. Иванов, тем временем хотел поднять ещё один вопрос, уже перед американцами, о гарантиях участия их космонавта в экспедиции, но не сложилось.
Дверь, которая вообще-то открывается наружу, распахнулась внутрь и на пороге образовалась дамочка в вычурно-модном платье и визгливым голосом заорала на всю учительскую: “Где моя дочь?!!!”, и ещё что-то, но настолько громко и визгливо, что понять что именно не представлялось возможным. За спиной у неё маячила тень какого-то мужичка, наверное мужа.
Шустрый, оправдывая свою фамилию, одним плавным и быстрым движением, совершенно неожиданным для мужчины столь грузной комплекции, перетёк из облюбованного им кресла и, встав рядом с дамочкой, принялся быстро что-то говорить. Глаза у дамочки остекленели и звучать она перестала. Тень мужичка у неё за спиной пролопотала что-то типа: “Шурочка… может не надо так…”, а Шустрый, взяв дамочку под локоть со словами: “Да-да, вы абсолютно правы. Я совершенно согласен, что нам надо всё это обсудить и вы можете рассчитывать на мою…”, вытащил всю эту конструкцию, вместе с тенью мужичка, в коридор. Дверь жалобно скрипнула и, сорвавшись с единственной петли, на которой ещё пыталась удержаться, грохнулась об пол.
— Даже удивительно, как у таких родителей получилась такая дочь… — задумчиво произнёс Ник Никыч.
— Э… — только и смог вымолвить Грей.
— Мистер и миссис Шварц, — пояснил ему посол.
В этот момент Ник Никыча заглянул в свой коммуникатор.
— Так, ребята уже что-то решили и ждут нас, — сказал он вставая.
Комната собраний экипажа 28 лунной экспедиции
Первым шёл Ник Никыч, с настолько невозмутимым видом, что любой, даже ни разу не психолог, даже если его никогда не знал, понял бы: человек очень сильно нервничает. Руководитель Кружка юных космонавтов знал начальника Двадцать восьмой лунной очень хорошо, поэтому старался держаться рядом и оберегал от ненужного общения. Следом, рядком, как два закадычных приятеля, шли Иванов и представитель Наркомпроса. Иванов внимательно наблюдал за Ник Никычем и думал о том, что его коллега был одним из самых ярых противников идеи чисто детского экипажа, однако вот взял и вдруг, неожиданно, поменял своё мнение. Надо будет подробнее просмотреть запись инцидента в Лунной диораме. А вот Вишняков был просто расстроен. По всему выходило, что Наркомпрос тупо отодвинули от принятия всех решений, а вот ответственности с них никто не снимал. И эту ситуацию следовало как-то прояснить, чтобы не получать по шапке за чужие выходки.
Следом шли два американца и тоже думали каждый о своём. Посол в сотый уже раз перебирал все возможные варианты, пытаясь понять, зачем русские не просто допустили, аж пригласили их мальчишку в эту лунную экспедицию. Он нутром чуял, что тут что-то не так, но никак не мог понять: Что именно? В прошлом веке русские показали, что хорошо умеют обходить американцев на долгосрочной стратегии, но вот понять какую стратегию они задумали сейчас никак не получалось. Грей же просто тихо страдал от того, что решать придётся, придётся именно ему, а хорошего и безопасного решения просто нет.
И замыкал шествие товарищ психолог, который по дружески держал под руки дамочку и тень мужичка и говорил, говорил, говорил… А те только кивали, кивали, кивали…
Когда взрослые подошли к двери класса, выделенного под собрания экипажа, изнутри раздался взрыв смеха.
— …кто тут придумал про однорукую бандитку? — вкрадчивым голосом спрашивала Лена.
Джон же, сидевший на одну парту за ней, округлившимися глазами смотрел как рука, по виду — вполне нормальная, человеческая, разве что в районе плеча заканчивалась она массивной металлической шайбой, перебирая пальцами ползла по столу к нему.
— Так, хватит! — заявила Света, решительно хватая руку и возвращая её Лене. — А то ещё начнут рассказывать, как мы тут бедного американского школьника зомбями затравили!
Это вызвало ещё один взрыв смеха, один только Джон вздохнул с явным облечением. Впрочем и он позволил себе улыбнуться. Глядя на всё это представление мистер Грей, тоже округливший глаза, причём гораздо больше чем Джон, запинаясь произнёс: