Луиза достала ещё одну сигарету.
- Я много курю сейчас... надеюсь, что временно... Натали, мне очень... очень не хочется, чтобы у вас и у ваших сотрудников в связи с этой историей, которую я от вас узнала, и с тем, что вы думаете... об Андре... о нас... мелькал образ чего-то вроде "падающего - толкни"... - она прикурила, придвинула собеседнице вазочку с конфетами. Симоне, аккуратно извлекая шоколадный кругляш из обёртки с Моцартом, обдумывала услышанное...
- "Падающего - толкни"? Выражение я слышала, но откуда это?..
- Я тоже не знаю, - сказала Луиза. - Встретилось в одном романе... сноски нет, но, видимо, цитата откуда-то...
- Вкусно очень, - Натали зачерпнула ложку с верхом сгущённого молока, чтобы добавить в растворимый кофе - она налила себе ещё чашку... - я тоже люблю пить со сгущёнкой... даже странно, что большинство предпочитает обычное молоко... "Падающего - толкни", - ещё раз повторила она... - Нет, Луиза, ничто подобное никому из нас не пришло на ум. И потом, если "падающий" увлекает тебя за собой в бездну, то... помните - Атос, убивший Мордаунта ножом, когда тот пытался утопить его, опрокинув в море?..
- Помню, - оживлённо отозвалась Луиза, - и у Гюго есть такая ранняя, наивная повесть, там злобный карлик хотел утянуть героя в пропасть, но тот рванулся и сумел спастись, и шут полетел на острые камни один... Но в обоих случаях там эти погибающие платят злом за милосердие... за опрометчивое милосердие...
- Опрометчивое и едва ли правдоподобное. И, понимаете... формулы отношения к подобным действиям нет и не будет. - Натали примолкла на несколько секунд, рассматривая узоры на серебряной ложечке и как будто бы взвешивая, сказать ли что-то ещё... Потом решилась. - Знаете... возвращаясь к тем самым моим истокам, - вот что дедушка с маминой стороны однажды рассказал... Он хорошо помнил, ему лет десять уже было... Его мама - та, в чью память меня и назвали, - ехала с ним и двумя младшими дочками в поезде на юг... откуда они потом и уплыли одним из "эмигрантских" рейсов... И была у них где-то вынужденная остановка между станциями; что-то в паровозном механизме отказало, машинист с помощниками лихорадочно устранял неисправность, а тем временем вблизи собралась довольно большая... то ли толпа, то ли банда... там, понимаете, бродили бездомные из разорённых войной сёл, и они подчас - от голода и безысходности, - собирались в шайки и грабили проезжавших. И не только грабили - бывали убийства, и... разное случалось... А тут - поезд стоящий, и множество пассажиров, в основном - люди гражданские, не способные защититься... женщины с детьми... Начали ломиться в вагоны - кольями, камнями... у некоторых ножи на поясах были... И - никто не знает, чем бы это закончилось, если бы не ехал этим поездом один бывший офицер, у которого было два пистолета... или револьвера... Он начал стрелять - то ли сперва поверх голов, то ли сразу на поражение; они, не ожидавшие ничего подобного, стали разбегаться... И он крикнул им, что убьёт любого, кто приблизится на расстояние выстрела, - и это подействовало... Тем временем паровоз привели в порядок, и состав двинулся...
- И были убитые? - спросила Луиза.
- Были, - кивнула Натали, - и дедушка помнил, что в том числе упали замертво двое-трое подростков... Ведь к таким шайкам иногда и дети прибивались, которым деваться было некуда... Вот так... И, насколько ему припоминалось, потом, уже будучи избавлены от опасности, живые и невредимые, подъезжая уже, кажется, к пункту назначения, некоторые - за глаза, конечно, - называли то, что этот человек сделал, "зверством". Убил голодных, осиротевших, отчаявшихся... Некоторые так говорили, хотя и не все. При том, что ни один из них не знал, что было бы, вломись тогда эта стая - с кольями, с ножами, - внутрь поезда...
- Живые и невредимые, - произнесла Луиза, - и благодаря этому имевшие возможность высказываться. Кому-то - рассуждать и осуждать; а этот... офицер или кто бы он ни был... он один решился что-то сделать, и защитил всех... и ему одному - крест памяти о содеянном... Не тем, кто бездействовал, - ему, совершившему...
"И была ли рядом с ним женщина - охранительница его души?.." Её охватило "благодарное" - она мысленно как бы ощутила страх пассажиров того поезда, - сочувствие к этому человеку, жившему без малого сто лет назад в иной стране... И ещё - чувство душевной близости к сидевшей напротив женщине. Она видела, что Симоне колебалась - посвятить ли её в семейное воспоминание, - но, значит, очень хотела "поддержать"...
- Натали, - спросила она, - а почему вы работаете именно в полиции?
- Ну, это скорее стечение обстоятельств. Я окончила социальную психологию и сперва перебивалась частичной ставкой консультанта соцслужбы. Платили мало, но там передо мной предстала целая панорама болезненных, жестоких случаев, и некоторые требовали очень бережного и щепетильного анализа. И получилось так, что мне надо было дать заключение для суда - в качестве "профессионального свидетеля". И после этого мне позвонили и предложили место психолога-консультанта в полицейском управлении - была вакансия, и на собеседовании мне сказали, что тем, кто проводил следствие, понравился мой... подход - так они выразились... И вот я уже седьмой год на этой работе; причём, надо сказать, чисто профессионально я занимаюсь фактически тем же, чем и раньше - анализирую предполагаемые мотивы людей, их психологическое состояние, - только уровень ответственности ещё выше. Ну, и пришлось освоить методику проведения первичных, поверхностных экспертиз... и ещё некоторые вещи, которые приходится делать "по совместительству". В основном у меня работа "кабинетная", но бывают исключения: комиссар Менар любит брать меня с собой на выезды по нестандартным, "тонким" случаям. Подобным вашему, Луиза, - он сам так сказал, вы слышали... А знаете что, - Симоне вдруг открыла сумочку и вынула свой мобильный телефон, - хотите посмотрим, откуда это самое "падающего - толкни"?..
- Да, конечно, - почти воскликнула Луиза, - то и дело всё ещё забываем, что интернет же есть... посмотрите, очень интересно узнать!..
Натали минуты две водила пальцем по аппапату. - Нет, у меня не срабатывает что-то...
- Так давайте я на домашнем... Пойдёмте... - Луиза пригласила собеседницу в "кабинет", села за компьютер... - Вот оно что! - сказала она через полторы минуты. - Это же Ницше, "Заратустра". Вот, слушайте, - она начала азартно, с выражением читать: - "... О братья мои, разве я жесток? Но я говорю: что падает, то нужно еще толкнуть! Все, что от сегодня, - падает и распадается; кто захотел бы удержать его! Но я - я хочу еще толкнуть его! Знакомо ли вам наслаждение скатывать камни в отвесную глубину? Эти нынешние люди: смотрите же на них, как они скатываются в мои глубины! Я только прелюдия для лучших игроков, о братья мои! Пример! Делайте по моему примеру! И кого вы не научите летать, того научите - быстрее падать!"
"И здесь тоже образ камней" - подумалось ей. - Нет, здесь нечто иное, - сказала она вслух отчасти успокоенно. - Надо, конечно, прочесть всё, чтобы судить, но тут культ "игры", культ "полёта", падающий - тот, кому не взлететь... вряд ли это имеет отношение...
- Тот, кому не взлететь, - повторила Симоне. - Кто не может взлететь, тому - падать... Или тот, кому предназначено падать... или ползать, - не взлетит... Я нечто подобное от своей мамы слышала... а она, кажется, от своих родителей... надо будет её спросить, откуда это... Луиза, мне надо уже ехать, - промолвила она, взглянув на часы, - и давайте договоримся: если вы захотите поделиться чем-то - мало ли чем, - что в силу женской бережности не сразу решитесь сказать... Андре... так вот - давайте я вам напишу свой телефон!.. Не ведомственный, а личный... - она взяла с тумбочки карандаш, вынула из сумочки блокнот, написала номер и протянула Луизе легко открепившийся листок...
- И надо же, что, когда вы позвонили, я испугалась сначала... Натали, я очень рада что вы приехали... - Луиза чуть осеклась, вспомнив трагедию "Клэр"... трагедию, знание которой - дар и кару, - принесла эта женщина. "Принесла... но ведь и рассказала мне ту историю с поездом, ей захотелось поддержать меня... эти люди не отвращаются от нас..."