И ещё одна приветно-утешающая мысль мелькнула: девочка произнесла несколько фраз, услышав которые можно было не сомневаться, что речь и сознание у неё - по возрасту; ни личико, ни головка не пострадали, она и не обезображена, и не превратилась в... "нет, не надо об этом даже мысленно..." Ему это было очень важно, крайне важно, и очень не хотелось ему сейчас обдумывать - почему...
И им, и вернувшейся со стаканчиком воды дочке было ясно - они долго, очень долго пробудут здесь неотлучно... А дальнейшее почти не виднелось пока, скрываемое непрозрачной пеленой. У Жюстин каникулы... Пьер сейчас у дедушки с бабушкой... "Я им дам звонок где-то в пол-одиннадцатого, - сказал Андре, - что-нибудь совру... успею придумать... Хорошо, что твои за границей, хоть с ними говорить не надо, я им дам SMS, что у нас всё нормально..." Родители Луизы отдыхали сейчас в Греции, на курорте, это был организованный тур, субсидируемый профсоюзом... Жюстин как-то очень внимательно взглянула на него. Зря я это при ней, спохватился он... ей сейчас припоминаются все эти разговоры ТОГДА... она ведь ощущала - мы что-то утаиваем... Положил руку на плечо дочки. "Соврать и обмануть, девочка моя, - не всегда одно и то же..." Она опять посмотрела ему в глаза, и было во взгляде её нечто очень сопереживающее, доверчивое и, пожалуй - прощающее... прощающее некую ложь во спасение, которую она чувствует... Другой рукой обнял жену. Эта только что сказанная им фраза тоже явилась из ТОЙ ночи, он подумал это, позвонив Луизе из аптеки... да, он тогда лгал, успокаивая её... "Несколько выходных надо будет оформить и тебе, и мне... утром позвоним..."
Затем подумалось: как же быть, если сидеть здесь всю ночь и дальше неизвестно сколько ещё... ни умыться, ни переодеться... Съездить домой, собрать вещи?.. Но это займёт часа полтора, даже больше... как же здесь Жюстин одна будет, ведь Луиза почти всё время там, в палате... она не маленькая, конечно, но ей трудно сейчас, я нужен ей рядом... Нет, лучше чуть позже слетаю в круглосуточный где-нибудь поблизости: пасту, щётки, мыло там можно купить, ну, и фуфайки, и женский жакетик, и прочее...
Когда они пришли назад, к реанимационной, как раз вернулась та, с отчасти "траурным" лицом, медсестра... Не улавливалось - действительно ли черты у неё такие или это отпечаток специфики её работы... Она хотела войти в палату вслед за Луизой, но Винсен остановил её, желая спросить о том, что до сих пор почему-то ускользало от сознания, а сейчас внезапно всплыло. "Скажите, а сообщили отцу... семье?.." "Да понимаете ли, - ответила сестра, - тут выясняли уже, и оказывается - эта погибшая женщина растила её совершенно одна; отец - не совсем ясно где... и живы ли бабушка и дедушка, родители матери, мы тоже не знаем... это сейчас проверяют..."
Андре и Жюстин сели вблизи от палаты. Нянечка, всё ещё прибиравшая и уловившая часть сказанного, обернулась, проговорила со вздохом: "Вот ведь несчастное-то дитя... и одной остаться, и увечной!.." "Что вы, не будет она увечной, не надо... её вылечат!" - выпалила Жюстин. "Ну, хорошо бы так... помилуй-то Бог сироточку..."
- Даже если ей пересадят, - сказал Винсен, - даже если пересадят почку... можно нормально жить. Совершенно нормально, - повторил он, убеждая Жюстин... или себя... или нянечку... или Бога?.. Убеждая - и зная при этом, что не всё так просто: пересаженный орган редко функционирует дольше пятнадцати-двадцати лет, потом нужно будет или повторную трансплантацию делать, или, - если нет противопоказаний, - переходить на гемодиализ... Но, может, что-нибудь придумают за это время... медицина не стоит на месте...