"И ведь всё это я выкладываю своей одиннадцатилетней дочке, - подумалось Андре, - дочке, которой мы ещё года два назад иной раз поздней осенью или зимой, переругиваясь с ней, сапожки одевали, когда она залёживалась, не хотела вставать в школу..."
А Луиза в эти мгновения, держа ручку впадающей в полусон малышки, вновь была исполнена надежды. Ибо, когда она вошла, врачи сказали ей, что принято решение пересаживать почку; сейчас они свяжутся с главной больницей департамента - операцию будут делать там, "час с лишним езды, но делать нечего..." - и оттуда в разные округа поступят запросы на донорскую почку. "Значит, я нечаянно сказала им, Андре и Жюстин, правду! Значит, будут пересаживать!.. Это шанс, это, конечно же, шанс... Андре же говорит, что можно нормально жить после такого... он так оживился, услышав это!.. Да, ты будешь жить, маленькая!.. Ты пойдёшь в садик, в школу, ты узнаешь любовь и счастье!.. Может быть, ты сейчас сможешь заснуть, а я - выйти ненадолго к ним... Как же мы теперь, что завтра делать, надо к Пьеру съездить... может быть, Андре съездит; а что же он скажет своим родителям? Надо напомнить ему, пусть позвонит им; да он и не забудет, наверное... Он обязательно что-нибудь придумает... Боже, мы теперь вновь брошены в бурю, схвачены вихрем... неспроста были вчера эти образы прощальные там, на детском дне рождения... Но мы и все эти недели жили всё-таки не так, как до ТОЙ ночи, не так; может быть, эти несколько недель - некое межвременье?.. За что бросило нас тогда в этот ужас, почему он, Андре, вынужден был пойти на то, на что решился?.. За что? Разве мы делали кому-то зло, чем уж таким были мы грешны?... Боже, ну о чём я? Вот рядом со мною раненое дитя, лишившееся мамы, - ЕЙ за что? Мы-то ведь до зрелых лет не испытали и малой частицы той боли, которая ей, крошечной, досталась уже сейчас!.. Мы жили в радости и достатке, мы только недавно увидели по-настоящему страшные пласты жизни!.. И есть ли нам путь назад - из бури, из вихря?.. Или всю жизнь будем мы терзаемы за то, что вкусили тот самый - ещё один, - плод познания?.."
- 15 -
Андре и Жюстин, вернувшись в отделение, увидели сидевшую у палаты женщину в лёгком, но строгом - даже "чинного" стиля, - жакетике, в очках и с небольшим портфелем на коленях. Она казалась довольно молодой, но, когда встала им навстречу, стало ясно - ей за пятьдесят, просто следит за собой. Выражение лица было у неё такое, как бывает у людей, знающих, что им предстоит разбираться в чём-то тягостном и запутанном; и он сразу понял - она ждала его. "Я уполномоченная службы опекунства. Мне, видимо, и с вами стоит поговорить; вы же, наверное, человек, спасший Элизу Мийо?" Он пожал плечами и вздохнул:
- Она в тяжёлом состоянии, вы же знаете... Я не один был - с женой...
- Девочка, ты побудь, если можно, там, - соцработница кивнула Жюстин на знакомый им уже смежный коридорчик, где были кофемашинка и кулер.
- Вы можете говорить при ней, - сказал Винсен с оттенком хмурой усталости в голосе. - Всё происходило на её глазах. Она не маленький ребёнок, поверьте мне...
Жюстин молчала, но продолжала стоять рядом - хрупкая, тоже очень уставшая, но не согласная "отстраниться".
Женщина неожиданно легко приняла сказанное, в её глазах мелькнуло понимание; казалось, она подумала - мне ли указывать тем, кто был ТАМ...
- Видите ли, - пояснила она, как будто и не было предшествующего обмена фразами, - ситуация такова, что приходится обращаться в судебные инстанции, чтобы там утвердили за нашим ведомством полномочия принимать решения. В том числе - формально, - дать согласие на операцию, если она будет необходима.
- А семья... вы-то, наверное, можете проверить, есть ли всё-таки хоть кто-то близкий? Бабушка, дедушка... ну, или, - Андре развёл руками, не желая гадать, какие там ещё могут быть "или"...
- Мы не только "можем", мы проверили, да и это особенно не понадобилось, поскольку погибшая Мари Мийо состояла на учёте в социальном отделе. Она была преданной, заботливой, но необразованной и малоимущей матерью-одиночкой. Элиза - её единственный ребёнок, которого она родила в довольно позднем возрасте. Ей очень хотелось этого... У неё не сложилась личная жизнь, родители умерли рано; есть старшая сестра, но отношений они почти не поддерживали, и... там тоже, знаете ли, - женщина покачала головой, - там тоже не те обстоятельства, чтобы ожидать от неё помощи.
- Ну, а... отец всё-таки? - нерешительно спросил Винсен, понимая, что вопрос, в принципе, риторический...
- Отец? Это была кратковременная связь - со стороны Мари только для того, чтобы... видите ли, на искусственное оплодотворение у неё не хватало денег. - Уполномоченная взглянула на Жюстин, потом на Андре, словно давая понять - я сожалею, но это по вашему решению подобные вещи звучат при девочке-подростке... - Связь, которую она сама очень быстро прервала... Он никогда не был записан отцом и ни разу не видел девочку - в том числе потому, что вскоре уехал к себе на родину, а там у него семья... Он из Южной Италии - Калабрия, знаете, - из бедной рыбацкой семьи... а сюда приехал на время - подработать. Даже толком не знаю - кем... кажется, на строительстве... Вот так. И, получается, сейчас все права и функции по опеке переходят к соцобеспечению. Все - от согласия на те или иные медицинские процедуры до решения вопроса о том, где ребёнок будет находиться. Ну, я имею в виду тот или иной из детских домов, где имеются ясли и садики для младших возрастных групп... - Женщина вновь посмотрела на Андре - в этот раз вроде бы отчасти "изучающе"...
Хорошо, что она не "из этих" - подумал он вдруг, взглянув на мелькавшее в закутке с кулером лицо прибиравшей там той самой темнокожей нянечки... Он никогда не был "злобным" расистом, он понимал - это "недостойная" мысль, но душа его крикнула - как знать, кому, - за мысли свои я не отвечаю, слышишь?.. Бросившись на детский плач, я не думал об "этих" и "тех"... хватит мучить меня, я не могу, я не согласен!.. И эта "некрасивая" мысль сцепилась почему-то с "деньгами не откупишься"... именно в связи с этим взяло и подумалось... и надо было "расцепить", как два с половиной часа назад крепление детской корзиночки в машине... но - не получалось... Получилось лишь временно - он понимал, что, конечно же, лишь временно, - отогнать это от сознания...