Время текло сейчас для них троих несколько иначе, нежели обычно, оно было менее осознаваемо; и, наверное, полчаса минуло уже, а то и сорок минут, когда опять пришла та уполномоченная с портфелем, держа в руках два распечатанных на компьютере документа. "Это всё, конечно, формальности... Я получила постановление суда о том, что опекунство над ребёнком, ввиду гибели матери и отсутствия иных близких родственников, переходит к государственным инстанциям - то есть к нашей службе. А это - показала она лист с довольно коротким текстом и "живой" подписью, - согласие, уже с нашей стороны, на любые медицинские меры, включая операционно-хирургические, по усмотрению ответственного медперсонала".
- Будут делать пересадку почки, - сказал Андре. - Не здесь, в главбольнице округа... Мы тоже туда поедем.
Женщина достала блокнот и ручку, выдернула страницу...
- Я не могу сейчас остаться здесь, мне надо будет оформить ещё кое-что в связи с этим... с нашим случаем. Но вот мой телефон, - она быстро написала номер и протянула ему листок, - это мобильный, служебный. - Над цифрами было указано её имя - Каролин Пайе. - Если хотите, дайте мне также ваш.
- Да, конечно, - он продиктовал. - И имена запишите: Андре и Луиза Винсен. Я понимаю, выяснить при желании не сложно. Но... но мы вас очень просим - никому, кроме... кроме там, скажем, суда, полиции или ещё чего-то подобного... не раскрывать наших имён. Мы не хотим публичности.
- Понимаю, - сказала женщина, но посмотрела при этом на стоявшую чуть в сторонке Жюстин, а потом - вновь на него, уже с неким назидательно-укоряющим - в рамках доброжелательности, - оттенком. И, уловив его отчасти раздражённое выражение лица, быстро произнесла: - Не беспокойтесь об этом, у нас очень жёстко соблюдается принцип нерассекречивания информации личного характера - и из этических соображений, и из правовых... Но вы принимаете большое... исключительно большое участие... и хорошо, если между нами будет возможность связи.
Когда она простилась и вышла, Винсен, подождав, чтобы услышать звук закрывшейся за ней входной двери, сказал жене и дочке:
- Видели этот её взгляд? У этих социальных работниц въевшиеся штампы - в том числе как, дескать, нехорошо, когда родители не оберегают детей от травмирующих эффектов... И этот штамп даже сейчас и даже на неё воздействует - при том, что она и умна, и отлично знает, что Жюстин так или иначе всё происходившее видела... и уже - как знать, к сожалению или нет, - совсем не дитя...
- Ладно, папа, - немного смущённо и вместе с тем "покровительственно-успокаивающе"... в самом деле до чего же не детские у неё уже теперь интонации... проговорила девочка, - в школе тоже, знаешь, когда рассказывают нам о разных происшествиях, то всегда "виноватым" голосом - как же вас, маленьких, жалко, что приходится вам такое слышать...
"И о том взрыве на речке, наверное, таким голосом сообщали", подумалось ему...
А Луиза молчала и думала, что он - может быть, даже и не вполне осознанно, но специально, - искал и нашёл тему, чтобы и самому отвлечься, и их увести от возможности разговора о том, зачем эта уполномоченная взяла его телефон и оставила свой. "Но пусть... не надо, не надо сейчас ещё больше будоражить его..."
Они остались одни в этом помещении, нянечка ушла куда-то.
Отворилась дверь палаты, выглянула медсестра; Луиза буквально взметнулась со своего полукресла - "Ну что там... что она?.." Та вздохнула. "Сидите, она всё ещё спит; но мы вот только что опять в окружную звонили, там ещё не знают, когда будет получена донорская почка... Будем ждать, ничего поделать нельзя... У нас здесь машина уже готова, со спецоборудованием; дадут оттуда сигнал - поедем без задержки". "А с доктором поговорить можно? - спросил Андре. - С кем-нибудь из них?" "Заведующий сам выйдет к вам чуть позже, они совещаются сейчас..."
Ещё через минуту зазвонил его телефон. Родители!.. Это их домашний... "Да! Слушаю!.. Что, папа?.."
Отец почти кричал, в его тоне сочетались обида, гнев, забота, волнение...
- Скажи мне, почему ты врал нам?! Почему ты не сказал, что вы сами вытащили этого ребёнка? Мы что - чужие тебе?!.
"Вот так же точно Луиза кричала - я что, враг тебе? - когда я в ТУ ночь вошёл... Надо же, так быстро узнали..."
- Ты что же думал, мы не поймём? По телевизору передали - супружеская пара с девочкой-подростком... а вы потом в реанимации!.. Вы же, оказывается, чуть не погибли все трое!..
- Папа, да постой, Жюстин не... её не пустили... папа, да они сгущают краски... я вас волновать не хотел просто... не могло там взорваться ничего!.. - "Зря я это... уж конечно, показывали пепелище..."
- Не пори чушь! Был там взрыв!.. Это чудо, что вы не... Где вы сейчас, говори немедленно! Вы пострадали?..
- Ничуточки! Царапины мелкие, и всё... давай я тебе Луизу и Жюстин дам...
- Незачем, они тоже будут врать... Я еду к вам!..
- Не вздумай! - Андре в свою очередь перешёл на крик. - Папа, не ори, ты Пьера разбудишь и испугаешь!.. Ты спятил - ехать!.. - Он уже атаковал, это было лучше, чем оправдываться... - Во-первых, мы, наверное, сами скоро домой поедем... "Опять вру, но что же мне поделать... А может, не надо было вообще НИЧЕГО скрывать?.. Да, у него была стенокардия, но..."
- Никуда вы не поедете, - перебил отец, - пока эта девочка в тяжёлом состоянии. Я вас знаю!.. И, знаешь, - в голосе его зазвучал восторг, - этот ваш поступок... я не мог бы ожидать такого... но нам страшно за тебя, за вас!..
- Папа, мы просто оказались там рядом, и всё. И не вздумай! - повторил он, - чем ты поможешь? Скоро ночь... будешь рулить в потёмках? Нам не хватало за тебя ещё волноваться!.. Я завтра приеду, слышишь, завтра!
- Что значит "я приеду"... а Жюстин, а Луиза?..
А Жюстин и Луиза стояли рядом, вслушиваясь в доносившуюся из его телефона речь отца... дедушки... Послышался мамин голос - "Дай мне трубку!.." - Сыночек, Андре... ты что же... вы что же это... Господи, что с вами делается... - Он мельком глянул на дочку - вот и она то же самое, что и они, сказала в кондитерской: "с вами что-то делается... мне страшно..." - Андре, я не знаю, с вами происходит что-то...
- Мама, постарайся успокоиться, с нами всё в порядке, и ты слышала голос Жюстин... Да, я лгал, но это чтобы вас оберечь от стресса, поймите!..
- Мы не дети, Андре! - опять взял трубку отец. - И ты вообще, мне кажется, что-то скрываешь, и не с сегодняшнего дня!.. Мне кажется, что и раньше казалось!..
- "Кажется, что казалось"! Папа, не надо надумывать больше, чем есть... давай завтра поговорим, а?!.
- Слушай и не прерывай, - более спокойно и - это чувствовалось, - стараясь придать голосу оттенок властности, отчеканил Винсен-старший. - Вы с Луизой спасли жизнь ребёнку, это... перед этим только склониться можно; и мы с мамой бесконечно вами обоими восхищаемся. Но я тебе запрещаю, - слышишь, категорически запрещаю, а я всё-таки твой отец, хоть ты и взрослый уже... так вот, я запрещаю утаивать от нас что-либо опасное и мрачное, если нечто подобное появляется в твоей... в вашей жизни. А мне кажется - у вас есть некая тайна! И я сомневаюсь, что ты действительно приедешь завтра, поскольку эта девочка в тяжёлом состоянии...
- Да, ей необходима срочная пересадка почки, - удручённо вставил Андре...
- Даже так?.. - тихо, но потрясённо проговорил отец... И после секундной паузы продолжал: - Ну, так тем более... конечно, вы её не оставите. А Луиза, я уверен, вообще от неё не отходит, разве что врач выставит... Кстати, а что с её отцом, родными... при ней нет, что ли, никого, кроме вас?..
- Да нет у неё родных - и не было, кроме матери погибшей... Это давай не сейчас, не по телефону...
- Даже так?.. - повторил отец и помолчал несколько секунд... В общем слушай... как бы ни было, - когда ты, хотя бы ты один, наконец, сможешь приехать, то ты нам эту вашу тайну, в чём бы она ни заключалась, - откроешь!..