Да, может быть, получится ещё и продолжение; можно действительно создать как бы летопись этого Города... У Мишеля ещё не складывалось ничто преемственное тому, что он уже написал; но его захватывал образ этого патриархального могущественного полиса, в котором действуют герои и подвижницы, люди которого храбры и горды и вместе с тем милосердны к слабым... Можно, можно изобразить, скажем, неких потомков этого Тетрарха-Избавителя, и придумать сюжет, который даст им возможность проявить себя; и, может быть, в этом сюжете будет ещё и любовная линия... любовно-жертвенная, мелькнуло вдруг в мыслях словосочетание... Это будет параллельный мир, подобный нашему - не дублирующий нашу историю, но всё же именно мир людей. Некое вкрапление фэнтезийности допустимо... ну, скажем, эти морские чудища и волны, поглотившие Остров... это пусть будет, но не надо эльфов, гномов и прочих хоббитов. Он не особенно любил Толкиена и его подражателей - в том числе потому, что все эти "вроде как бы люди, но не совсем" казались ему излишними, ненужными. В "эльфах" есть нечто паразитическое, самодовольное; и чем они заслужили право смотреть на людей свысока? А ведь люди в той эпопее в достаточной мере приемлют это... "Гномы" - если они сильны, отважны и благородны, то почему им отказано в эстетичности? А хоббиты... ну чего стоит вся их доблесть, если их независимая страна существует лишь пока более сильным общностям не вздумалось поработить их? Что это за жизнь, если ты жив и свободен постольку, поскольку это допускается кем-то более сильным?.. Мишель точно так же не любил фантастику, в которой изображались бесконечно превосходящие нас по развитию инопланетяне... или превосходившие ранее, куда более древние, не напавшие на нас и не подчинившие нас себе лишь потому, что они нас, к счастью, "не нашли" прежде чем на Земле появилась мощная технология... Ему казалось более вероятным, что мы всё-таки уникальны; а если и нет, то уникальна наша блестящая цивилизация, и где уж там кому-то прибрать нас к рукам? Это мы до них сами доберёмся - ну, то есть, вернее, наши потомки!..
И этот мой параллельный мир, продолжал думать Рамбо, - мир людей, пусть ещё не знающих пока многих тайн естества, но гордых, храбрых и умных, над которыми не может взять власть никто "извне" и потомки которых достигнут того же, чего удалось достичь нам... Я обязательно напишу продолжение, решил он...
Дверь раскрылась без стука, внезапно, и в комнату размашисто прошествовал очеркист Буссель - молодой, разбитной и очень цепкий; он иногда, исчезая надолго, приносит материалы настолько интересные, что редактор, поругиваясь, всё-таки разрешает перекроить ту или иную страницу и втиснуть его две-три колонки вместо того, что планировалось было там поместить... Чувствовалось, что он и потрясён чем-то, и в то же время пребывает на пике азарта - ему безусловно досталась сейчас некая "добыча"...
- Дай сигарету, Рамбо... я купить забыл. - Буссель провёл ладонью по встрёпанным светловатым волосам, отпил лимонного сока прямо из стоявшей на столе бутылки. - Впрочем, дай две-три... а потом я съезжу, куплю... мне тут целую ночь ошиваться, а утром в S... И не утром даже, а ещё затемно... Надо же, а...
- В S...? - удивлённо спросил Мишель, протягивая ему пачку. - Это же не наш округ, что ты там забыл?..
- В S..., в главную больницу... подожди секунду, дай затянуться пару раз, сейчас всё тебе расскажу... Надо же, а... одиннадцатилетняя девочка!.. Решиться на такое!..
- Неужели опять душительница малышей? - поморщился и вздохнул Рамбо... Да, был случай, когда некая особа именно в этом возрасте убила - задушила, - двух дошкольников. Ни за что ни про что... да и может ли быть какое-то там "за что", если гибнут такие крошки?.. Им - всем из состава редакции, кто приехал месяц назад на однодневный семинар в гостинице здесь же неподалёку, - читали лекцию о психопатии и приводили примеры - в том числе этот...
- Да что ты, Мишель! Душительница... да тебе, вот увидишь, неловко сделается, когда ты узнаешь!..
- Ну, тогда не маячь, садись и давай рассказывай...
- Так вот, - Буссель удобно расположился на стуле - скорее полукресле, - и, даже зажмурившись от удовольствия, вытянул уставшие, видимо, ноги. - Надо в кроссовках ходить, а то от этих ботинок ступни затекают... Так вот, заехал я часа два назад в N..., сейчас именно оттуда и примчался - у меня там, знаешь ли, симпатичное знакомство появилось... - Он был уже два года в разводе и в личной жизни себе не отказывал. - Думал к ней экспромтом, но машину там поблизости не поставить было, так я в центр города заехал - и узнал о жуткой аварии, которая там была; мне удалось прямо там же рядом некоторых людей расспросить - ларёк там напротив, продавщица всё видела... и из закусочной мальчишка-официант... Ну, и ещё люди; я в ту закусочную зашёл, сидел там, мне и довелось с несколькими завсегдатаями поговорить, и были те, что видели... Часу в седьмом, понимаешь, кто-то на пикапе врезался на всей скорости в небольшую машинку; врезался и - удрал, даже не выяснил, убит ли кто-то, ранен ли... - очеркист перевёл дыхание, сильно затянулся... - Удрал, врубив газ на всю мощность...
- Мерзкий подонок, - сказал Мишель. Тоже чиркнул зажигалкой, прикурил.
- А в машине были мать и ребёнок, девочка маленькая совсем... ей трёх ещё нет - я потом узнал...
- Узнал? А она... не погибла?.. - Рамбо очень нервно сжал пальцы рук; ему предстал образ, с которым никогда не будет суждено расстаться его душе.
- Нет. Слушай, тут всё по порядку надо... Погибла женщина - была убита ударом на месте... ну представь, лобовое же столкновение... А девочка эта крошечная сзади была; и вот после удара крик её донёсся из этой машины, из которой дым валил уже... И вот, Рамбо, ты только подумай: вытащили её!.. Двое в тот же самый миг к машине бросились отчаянно - какие-то, понимаешь, муж и жена; он, кажется, стекло как-то разбил и успел отцепить ребёнка, а она - она помогала ему выбраться потом, малышку и свою голову сквозь осколки высвободить оттуда... Они девчушку выхватили и отбежать успели, а секунды через две - грохнуло! Взорвалась машина! Но они - все, - живы остались!..
Буссель снова замолчал на несколько мгновений.
- Вот это... вот это люди! - изумлённо проговорил Мишель и подумал: этих двоих, наверное, толкнуло к дымящейся машине то же самое, что бросило когда-то его самого спасать Жюля из того бешеного течения... И ещё раз, много позже, снова толкнуло - и опять иных путей не было, - навстречу очень вероятной гибели... На станции метро, лет десять с половиной назад... Но сейчас он отогнал это воспоминание... - Кто они? Ты видел их? И при чём тут одиннадцатилетняя девочка, Антуан?..
- Я их видел позже, терпение, всё узнаешь... Девочка - их дочь, и она, мне рассказывали, кричала, рвалась к ним, обезумев от ужаса, но её кто-то удержал, не пустил... Так на чём я?.. А, ну так вот... Пока они в себя приходили, - полиция приехала и скорая помощь; ребёнка там на месте осмотрели, и этим - спасшим её, - руки бинтовали, а потом они все поехали в больницу. И не назвали себя, и ни с кем говорить не стали - кажется, именно не хотели, чтобы вокруг них ажиотаж начался; бочком в машину - и никому не слова... Дай кофе, а... у тебя же крепкий, наверное?