Мишель налил ему из термоса, думая о том, насколько он понимает этих двоих, не желавших, чтобы вокруг них затеялась восторженная свистопляска... - Слушай, так они именно с этой малышкой поехали или сами были ранены?
- Именно с малышкой. Они сами вроде бы и не пострадали, кроме порезов на руках; ну, и у него, я потом заметил, на голове нашлёпка - стеклом наверное, оцарапало... Но нет, они только из-за неё, из-за этой девчушки... женщина её на руках или за руку держала, а та кричала "мама!.."... ну, а мама-то - сам понимаешь...
Рамбо плеснул себе тоже кофе в чашкообразную крышку термоса, прикурил одну сигарету от другой и молча уставился на собеседника.
- Ну так вот, - в который уже раз проговорил Антуан, - ты ведь знаешь, Рамбо, меня интуиция не так уж часто подводит; почувствовал я, что тут - не всё позади, что ещё быть тут чему-то в сильнейшей степени драматичному...
Мишель кивнул - давай дальше... Его чуть раздражало это проступающее в тоне Бусселя восприятие произошедшей трагедии в качестве очеркового материала; но, с другой стороны, репортёр обязан ловить острые случаи. И когда в Нью-Йорке обрушивались в клубах дыма десятки этажей, некий корреспондент выхватил фотокамеру и - понимая, что там гибнет, крича от безумного ужаса, множество людей, - всё же снимал, включив весь, без остатка, профессионализм... И это было единственным, что он мог - и обязан был, - тогда сделать... И я же сам, подумал Рамбо вслед за тем, не так уж давно признался кому-то... да, точно, Винсену тогда, в кафе... что в любом журналисте живёт "маленький папарацци". И во мне самом - тоже; другое дело, что у меня специализация иная... Но на самом-то деле он по-настоящему взволнован, очень взволнован... Его, кстати, покоробило, что я ту "душительницу" упомянул... И что же я услышу об этой девочке одиннадцати лет?..
- И эта самая интуиция, - продолжал Буссель, - побудила меня отправиться пешком - стоянки там не найти, но, благо, недалеко, - в ближайшую больницу. Придя туда, я довольно быстро узнал, где они: в детской реанимации. Ну, и как раз из приёмного покоя, где я сначала спрашивал, санитары выходили, им именно туда нужно было, они и провели меня... Захожу - двое врачей стоят у палаты и... и вот эта семья... пара, ну, положим, не очень молоденькая, лет сорока примерно; мне сразу стало ясно, что это они, потому что у обоих руки перебинтованы...
Репортёр вновь сделал глубокую, продолжительную затяжку, глотнул кофе из своей кружки резким движением, пролив немного на клеёнку и на свой рукав.
- А девочка, дочка их?.. И как же они выглядели?.. - Мишель, захваченный этой историей в сильнейшей степени, хотел, ожидая некоей сверхдраматичной развязки, насколько возможно, вообразить себе зрительно то, о чём ему рассказывалось...
- Ну, скажем так, явно не из простых - по облику люди довольно интеллигентные. Я вообще совсем не таких людей ожидал увидеть... Когда мне ещё в той забегаловке рассказывали об этом деле, то их никто внятно не описал, и мне думалось - если уж так отчаянно кинулись они к машине ребёнка спасать... безумный ведь риск, сам подумай... то, уж наверное, спецподготовка у обоих была - военная там или полицейская... женщины ведь тоже иногда спецкурсы проходят... А глянул на них - ничего подобного!.. Она - маленького роста, в очках, не худенькая, положим, но... очень приятная такая... знаешь, вот если представить себе навскидку женщину на скамейке с колясочкой рядом и с книжкой на коленях, то именно такого типа она должна быть... И он, в принципе, если по наружности судить, то не "боевой" типаж, а из белых воротничков; хотя, должен сказать, на деле... впрочем, сейчас, я всё по порядку хочу... Кстати, я потом, чуть позже, нянечку там отловил, которая слышала некоторые их разговоры... так она сказала - он профессор вроде бы...
- Профессор?! Ничего себе... - проговорил Рамбо, прицокнув языком и доливая себе ещё кофе. - А при чём тут... в связи с чем он об этом?..
- Да нянечка та самая слышала - он якобы медсестре сказал: вы мне можете всё объяснить, что у этой малышки повреждено, я, дескать, клинический профессор... Вообще странно звучит: нет, кажется, "клинических профессоров"... а ты как думаешь?
- И мне кажется, что нет, - озадаченно согласился Мишель. Потом подумал: а вдруг бывают такие профессора... я почти никогда не лечился, откуда мне знать... И ещё - мелькнула некая ассоциация... но пропала прежде чем он успел её мысленно притянуть и попытаться "раскрутить"... - Ну, а дочка-то их?..
- Дочка? Она тут же, рядом с ними сидела... представь себе, фигурка детская, тоненькая, а в лице, в глазах - мучительный надлом мне сразу почувствовался, и отчаянное что-то... ну, это... я, знаешь, словами изобразить не берусь...
- Ещё бы! - вставил Рамбо. - Она воочию видела всё, и чуть родителей не лишилась!..
- Да, но подожди, не только это; сейчас ты такое услышишь!.. Итак, вхожу я... прохватываю взглядом то, что тебе описал; говорю - из газеты я... ну, и прошу - несколько слов можно для репортажа?.. И тут вдруг, представь, этот парень остервенело кидается на меня с кулаками, бьёт в живот; ну, я ему на автомате в ответ куда-то там съездил, а затем нас те санитары и оба врача обхватили, так что подраться по полной программе не довелось... Но он тогда такими словами меня осыпал, "профессор" этот или кто бы он там ни был... знаешь, не всякий уголовник, наверное, так ругался бы...
- За что? Почему?.. - ошеломлённым полушёпотом спросил Мишель.
- Почему - вот-вот дойдём до этого, ещё минутку... В общем, потом он стих, сник, жена и дочка увели его... там чёрный ход на лестницу есть... Ну, а врач, главный из двоих, заведующий отделением, говорит мне тогда - сейчас вы поймёте его состояние, я вам расскажу. И всё рассказал... Дай мне ещё пару сигарет, я от тебя прямо к редактору пойду, заручиться согласием на то, чтобы это поместить в выпуск, - и печатать сразу начну!..
- Держи всю пачку, у меня ещё есть. Только давай рассказывай уже!..
- Да, хорошо... вот спасибо, я на твоих продержусь до утра...
- И зачем тебе, кстати, утром в S...?
- Вот сейчас я к этому и подхожу. Слушай. Малышка эта - её Элизой зовут, она и без матери осталась, и вообще, кажется, без родных, потому что отец у неё - итальянец, который был здесь на заработках; с женщиной этой у него кратковременная связь была, а потом он вернулся туда, к себе, у него там жена, дети, кажется...
- И даже знать не знает, наверное, о ребёнке, - тихо проговорил Рамбо. - Теперь ей только в детский дом, если, конечно... - он не закончил фразу... - А братик или сестричка... ну, ещё кто-нибудь там остался?..
- Нет, она единственная... Туда из социальной службы женщина приходила, от неё все эти подробности и известны. Но, впрочем, суть не в этом: хуже всего то, что она, Элиза эта маленькая, оказывается, очень сильно пострадала от удара... У неё тяжело повреждены обе почки, и необходима пересадка - причём сверхсрочная, иначе ей не жить!.. И пересаживать будут там, в S..., в центральной окружной больнице, утром, не позднее пяти-шести утра, - вот почему я туда еду!.. Но этого мало. Слушай дальше. Послали запросы на экстренную доставку донорского органа - пусть уж даже взрослого, хотя для организма маленького ребёнка это не стопроцентно хорошо... Но вдобавок ко всем этим напастям, Мишель, - что ты думаешь... такой почки, которая ей подошла бы, - ни в одном пункте хранения нет! Физически нет!..
- Как же это может быть? Ведь в любом департаменте - или в городе даже любом, - должен быть банк органов. Разве не так?!.
- Да так, наверное... Сейчас, секундочку... - Антуан вышел и тотчас вернулся с бутылкой минеральной воды из маленького холодильника в коридоре. Отпил прямо из горлышка, расплескал по столу... - Всё, наверное, так... И, более того, эти люди, спасшие ребёнка, - что он, что она, - пожертвовали бы почку не колеблясь, но у них обоих группа крови не та. У неё, у ребёнка этого, понимаешь ли, по закону подлости, очень редкая группа. Называется "бомбейская" - ну, потому что её впервые в Индии зафиксировали когда-то, мне доктор объяснил... И ей, по её состоянию, имплантировать надо обязательно от донора с кровью этой же группы.