— Ого, — засмеялась Гермиона, — мощно. А в «Пророке» эти сенсации уже были? Скитер провела расследование?
— Да, — кивнул Гарри, — на прошлой неделе нам посвятили целый разворот. Мы снова попали на первые полосы. Дам тебе почитать.
У входа в столовую они встретились с Джинни. Та молча прошла мимо, не поздоровавшись, не сказав и слова, но смерила Гарри полным ярости взглядом.
— А с ней что? — спросила Гермиона, и выдохнула. — Ненавижу быть не в курсе событий. Чувствую себя лишней. Так даже когда меня василиск парализовал не было.
— Она просто узнала, что я встречаюсь с Забини — пояснил Гарри. — На тебя злится за то, что ты не говорила ей, что мне не нравятся девушки.
— Откуда я могла это знать? — пожала плечами Гермиона. — Тем более, ещё недавно ты целовался с Джоу.
— Я тоже об этом не предполагал, — улыбнулся Гарри, — но Джинни не верит, считает, что я её просто использовал. Хотя между нами никогда ничего не было, кроме дружбы, и я никогда ничего ей не говорил такого… ну, ты понимаешь.
— Когда я попытался защитить Гарри, она ударила меня бладжером по голове, — вмешался Рон, — с тех пор мы не разговариваем. Все трое впали в немилость. И мама уже знает.
— И что? Она злится тоже? — с тревогой в голосе спросила Гермиона.
— Нет. Она сказала, что будет рада вас обоих видеть в «Норе». Но это было до того, как я сообщил, что теперь официально владею шотландским замком. Они приедут туда в августе. Все, и даже Чарли, у него как раз будет отпуск.
— Ладно, — кивнула Гермиона, — хорошо. Приятного аппетита.
— И тебе.
К своему изумлению, Гермиона набросилась на еду с большей пылкостью, чем Рон. Она была такой голодной, точно несколько лет не ела. А в животе будто поселился урчащий монстр.
До самого вечера они были заняты ничего не деланьем, скитались по школе, прогуливались к озеру, ловя тёплые лучи солнца.
Гермиона испытывала острое желание немедленно написать Драко, сообщить, что с ней всё в порядке. Они должны были поговорить обо всём, что происходило. Но, подумав, она рассудила, что проще дождаться его сову, в которой, как она надеялась, он всё объяснит. На неё давило понимание того, что они так толком и не поговорили, а ещё — страх, что всё, что испытали, было чужим, инородным, и их чувства вовсе не принадлежали им. И, если в себе она была относительно уверена, хоть и стеснялась это признать, то разве она могла быть уверенной и насчёт Драко, разве могла точно распознать его чувства?
Занятая этими мыслями, она не заметила, как к ним подошёл, и вздрогнула, услышав голос за спиной:
— Привет. Хорошо, что это всё закончилось, наконец. Как себя чувствуешь, Грейджер? Я не видел, как Драко уезжал, но Гарри говорит, что вид у него был ужасный.
Обернувшись, она увидела прижавшегося к старому дубу Забини. Он спокойно рассматривал всё вокруг ленивым взглядом.
— Спасибо, Блейз, — неловко улыбнулась она, — всё в порядке.
— У тебя такая сильная воля, — продолжал Забини, — я бы так не смог.
— Ты себя недооцениваешь — вмешался Гарри. — Слушай, раз уж ты здесь, я могу попросить тебя сфотографировать нас? Втроём? У нас мало общих фото, а мне нужно заполнять альбом.
— Давай, — кивнул Блейз, доставая из рюкзака фотоаппарат, — улыбайтесь, сейчас вылетит птичка. В прямом смысле.
Он отошёл, ловя удачный ракурс, пока Гарри, Рон и Гермиона застыли под тенью дуба.
— Ты уверен, что он ничего не сделает? — прошипел Рон.
— Конечно уверен, а ты почему сомневаешься?
— Просто…
— Рон, это всего лишь колдография.
— Да, но он слизеринец, и…
— Уизли, не отвлекайся, — спокойно сказал Блейз, — смотри в объектив.
Он нажал на рычажок и из объектива вылетела стайка птиц, а из фотоаппарата — колдография. Гарри подошёл, аккуратно поцеловал Блейза в скулу и показал результат подошедшим друзьям. Они улыбались, а Рон ещё и неловко топтался на месте, опустив голову.
— Я пойду, — сказал Блейз, поправив Гарри очки, — увидимся у Дамблдора.
— Хорошо, — сказал Гарри, — пока.
— Угу.
Блейз неспешно пошёл по тропинке в сторону слизеринской гостиной.
— Что ему нужно от Дамблдора?
— Понятия не имею, — честно признался Гарри, — может, Дамблдор и ему встречу назначил.
— А что Дамблдор хочет от тебя? — спросила Гермиона. — Снова что-то связанное с Волдемортом?
Рон вздрогнул, когда она произнесла это имя, и Гермиона едко заметила, что он, наконец, должен перестать бояться.
— Не знаю, — ответил Гарри, достав из кармана мантии шоколадную лягушку и деля её между друзьями, — наверное.
— Расскажешь нам, как всё пройдёт?
— Да. Обязательно.
— Лимонный чай — сказал Гарри. Горбун со скипом отодвинулся и дверь открылась. Гарри вошёл в директорский кабинет.
К его удивлению, Блейз уже был там, и, судя по тому, что они оба спокойно сидели за столом, пришёл достаточно давно, чтобы провести с Дамблдором разговор. Похоже, теперь они вместе просто ждали Гарри.
— Добрый вечер, Гарри — поздоровался Дамблдор, — твой молодой человек как раз говорил мне, что хочет бороться против Волдеморта вместе с нами. Так что, поздоровайся с новым членом Ордена. И присаживайся.
Гарри сел рядом с Блейзом, спросив его:
— Почему ты мне не говорил?
— У тебя были дела поважнее — спокойно ответил Блейз.
— Тебе не обязательно это делать, — покачал головой Гарри, — Волдеморт использует близких людей своих врагов, и я не сомневаюсь, что он будет пытаться уничтожить тебя.
— И что ты предлагаешь? — возразил Блейз. — Прекратить наши отношения? Я сделал это не только ради тебя, но ради отца, в первую очередь. У меня нет желания мириться с тем, что Волдеморт взял и убил его, в спину, лапой своего приспешника. И Драко тоже не станет терпеть злоключения своего отца, между прочим.
— Малфой? — удивился Гарри. — А он тут при чём?
— Об этом, Гарри, нам и нужно поговорить — вмешался Дамблдор.
Услышав его голос, Гарри почувствовал стыд. Они с Блейзом, споря, кажется, совсем забыли, где находятся, и что Дамблдор рядом.
— О Малфое? — удивлённо переспросил он.
— О нём, но не совсем.
— Я не понимаю, — растеряно признался Гарри, — профессор.
— Видишь ли, Гарри, — Дамблдор откинулся на спинку кресла, — до самого обряда изгнания у меня была теория относительно того, как проникновение Снейкиуса и Милисент стало возможным. В прошлый раз, когда они пробовали вселиться в профессора Снейпа и твою маму, — опережая изумлённого Гарри, который хотел возразить, Дамблдор поднял руку, — у меня тоже была эта теория. Но её совсем не удалось подтвердить или опровергнуть, потому что тогда всё не зашло настолько далеко. Профессор Снейп любил твою маму, но у неё были лишь дружеские чувства к нему. Этого мало, чтобы двое сущностей, которые были влюблены однажды, могли вселиться.
Почувствовав, как земля уплывает из-под ног, Гарри схватился за стол руками, и так больно вонзился пальцами в крышку, что те побелели.
— Моя мама? Профессор Снейп? Я не понимаю…
— Ты уже знаешь, Гарри, — спокойно объяснил Дамблдор, — что твои родители были одноклассниками профессора Снейпа. Он дружил с твоей мамой… и…
— И называл её грязнокровкой — завершил мысль Гарри.
Дамблдора не удивило, что ему это известно — наверняка, Снейп рассказал ему, объясняя, почему они не могут продолжить уроки.
— И совершил тем самым самую огромную ошибку в своей жизни, — продолжил Дамблдор, всё так же спокойно, и совсем не обратил внимания на полный скепсиса взгляд Гарри, — он любил твою маму, и, вероятно, не простил ей того, что она выбрала твоего отца. Снейкиус и Милисент были обмануты. Им сказали, что этих чувств хватит, чтобы они смогли возродиться. И это была ошибка, типичная для Волдеморта. Он, как всегда, ничего не смыслит в любви, не понимает её природы, и не способен понять, в чём её сила.