— Да, — упрямилась Гермиона, — но ведь мы могли бы бороться и с Волдемортом.
— Что мы и делали, — кивнул Гарри, — ведь это он всё это организовал. Кстати, почему ты не сказала мне, что Снейп был влюблен в мою маму? Он тебе угрожал? Запугивал?
Рон подавился, закашлялся, открыл рот и уставился на Гарри.
— С чего ты это взял, старик?
— Дамблдор рассказал мне, — ответил Гарри, — Гермиона тоже видела это.
— Нет, — сказала Гермиона, — он меня не запугивал. Сказал только, что никто не должен об этом знать, но я и сама понимала это. Это его история.
— И моей мамы! — заупрямился Гарри. — По-твоему, я не имею права это знать?
— Прости, Гарри, — неуступчиво ответила Гермиона, — но это были его воспоминания, и его прошлое. Я не думаю, что должна была этим с тобой делиться. Впрочем, сейчас ты всё знаешь сам.
— Угу, — немного раздражённо кивнул Гарри, — спасибо, хоть Дамблдор рассказал, а то так бы и был в неведении.
Гермиона поджала губы.
— Меня куда больше волнует, что задумал Драко.
— Да, меня тоже, — признался Гарри, — но Дамблдор ничего не стал объяснять, сказал, что мы осенью узнаем это.
— А Забини? Он же лучший друг Малфоя. Ты его спрашивал? — вмешался Рон.
— Да, но он тоже ничего не знает.
— Или просто не говорит — пожал плечами Рон.
— Перестань постоянно его во всём подозревать — спокойно ответил Гарри. — Блейз уже не раз доказал, что он на нашей стороне. На моей, так точно.
— Снейп тоже не раз это доказывал, — упрямился Рон, — но ты всё равно его подозреваешь.
— Это другое.
— Не сомневаюсь.
— Пожалуйста, — вздохнула Гермиона, — перестаньте ссориться. Нужно узнать, что задумал Драко. Надеюсь, он мне хотя бы напишет. Было бы лучше, если бы мы смогли с глазу на глаз поговорить. В каком он был состоянии, когда Снейкиуса и Милисент изгнали?
— В ужасном, мы тебе уже говорили — сказал Рон.
— Я хочу знать детали.
— Он не разговаривал, только мычал. Изо рта шла слюна и пена. Терял сознание. Хрипел. С трудом шевелился, и, кажется, ему это доставляло огромную боль. В общем, жалкое зрелище — пояснил Гарри. — Мадам Помфри сказала, что ему понадобится не меньше месяца до восстановления, и отправила его в Мунго.
Гермиона вздохнула. Сердце снова предательски ёкнуло. Если даже Драко и думает о ней, и обо всей этой ситуации, то ему точно не до разговоров сейчас. А она так надеялась, что они смогут всё обсудить как можно скорее… От этого так много зависело. Но снова не было ответов, а только одни вопросы. Чувствуя потребность побыть одной и подумать, она встала.
— Я пойду, мальчики, — сказала она, устало улыбаясь, — хочу ещё астрономию почитать перед сном.
— Гермиона! — окликнул её Гарри. — Ты уверена, что не взваливаешь в очередной раз непосильную ношу на свои плечи? Ты устала, ты пережила такой ужас. Тебе ведь можно не сдавать экзамены, все поймут. Поставят итоговую оценку по текущим, всё равно у тебя всё отлично. Чего тебе опасаться? А так хоть отдохнёшь немного.
Она помотала головой.
— Нет, Гарри, — спокойно возразила, — я буду сдавать экзамены. Потому что я такая, какая есть. Заучка. Зануда. Выскочка. Книжный червь. Отличница. Фанатка учёбы. Только сдав экзамены, я смогу, наконец, в полной мере чувствовать себя собой. Свободной от Милисент, и всего пережитого.
Гарри промолчал, Рон тоже. Гермиона выговорилась, произнесла вслух то, о чём думала, едва услышав предложение Макгонагалл об освобождении от экзаменов, и теперь в полной мере ощутила, наконец, почти забытое за всё это время чувство уверенности в себе. Теперь ей стало по-настоящему легко.
— Спокойной ночи, мальчики — сказала с улыбкой она, и отправилась в спальню. — Завтра увидимся.
========== Часть 67 ==========
Шотландия всегда казалась Гермионе притягательной, и когда Рон предложил провести каникулы в замке Барнели, она не раздумывая согласилась. Помимо замка, Рон получил в наследство много прилегающей территории, достаточно обширной, и самое прекрасное, что рядом был океан. Гермиона часами сидела на берегу. Ей казалось, что она находилась в нужном месте, в нужное время. Покой и умиротворение — то, что ей было просто жизненно необходимо. После всего, что произошло в её жизни за последнее время, возможность подумать в одиночестве, была настоящим подарком великого Мерлина.
Удивительно, но Рон теперь часами пропадал в библиотеке замка, поглощая книги, словно сдобные булочки. Гермиона и подумать не могла, что в озорнике Роне скрыт такой потенциал, она никогда не предполагала, что его могут настолько увлечь книги. Гарри был счастлив с Блейзом, каждую неделю присылал им сову, и письма, в которых всё было хорошо. Её друзья, похоже, нашли своё место в жизни. Возможно, это лишь затишье перед бурей. Минуты спокойствия перед натиском беды. Но Гермиона была рада за парней. Осталось только лишь понять, как теперь своё место в жизни обнаружить. Она чувствовала, что потерялась.
— Ты знаешь, — громко обратился к ней Рон, — я тут недавно думал, что замку не хватает собственного привидения, но, вижу, оно уже появилось. Ты прекрасно справляешься с этой ролью. Бродишь из одного конца замка на другой. Я наблюдаю тебя только за обедом, и то не всегда. Скоро и высохнешь.
Гермиона улыбнулась.
— Да ладно тебе, Рон. Ты настолько зарылся в своих книгах, что редко кого замечаешь. И на улицу не выходишь. Мерлин Всемогущий, поверить не могу, что говорю это именно тебе.
Рон ворчливо ответил:
— Ты думала, что я читать не умею, что ли?
— Конечно, нет, — поспешила с ответом Гермиона, — ты понимаешь, что я имею в виду.
— Видишь, — он выразительно посмотрел на неё, — оказывается, мы способны на то, о чём раньше не могли подумать.
— Ты прав — кивнула Гермиона.
Приглядевшись к ней, Рон забеспокоился. Улыбка мгновенно сползла с его губ. Он взволнованно спросил:
— Как ты, Герм? Я думал, смена обстановки пойдёт тебе на пользу, но, вижу, что это не так.
— Это неправда, Рон, — возразила Гермиона, — я очень рада находиться здесь. Мне так спокойно и хорошо. Я как будто от кошмара очнулась.
— Кошмаром был Малфой? — он пытливо посмотрел на неё, стараясь заглянуть в лицо. — Скажи, что он был ужасен.
— Не скажу, — улыбнулась Гермиона, — извини. Потому что это не так. Я не могу перестать думать…
— О Малфое? — вышло несколько визгливо. — Ну ты даёшь.
— Да, — кивнула Гермиона, — но дело не только в нём. Уже столько времени прошло. Он не пишет. Не то, чтобы я этому очень удивлялась, но мне хотелось бы знать, как он, оправился ли. Или ещё нет. Я даже не могу представить, каково это — пережить такой ад.
— Ты сама его пережила.
— Это другое, — упрямилась Гермиона, — Милисент не была упряма. Она решила сдаться. Я сохраняла самоконтроль, и почти всё время — свою личность.
— Малфой живучий, — сказал Рон, морщась, — даю руку на отсечение, что он сейчас попивает маслопиво, и гоняет в поместье домовых эльфов. Только не начинай нотаций о защите их прав, умоляю. Если тебе будет удобнее, — он усмехнулся, — думай, что он ухаживает за павлинами.
— Рон, — серьёзно сказала Гермиона, — это вовсе не то, что я хотела услышать.
— Зато я прав — пожал плечами Рон. Впрочем, чтобы она недолго на него сердилась, он приобнял её за плечи:
— Лучше пошли есть. А то нас обоих ждёт голодный обморок.
Рон пришёл к ней, растрепанный, раскрасневшийся и суетящийся. Гермиона подняла глаза от книги и с вопросом посмотрела на него.
— Мне нужно уехать ненадолго. Ты со мной?
— Куда? — спросила она. — Что-нибудь случилось?
— Нет. Просто Гарри и Забини приезжают. Нужно их встретить.
— Приезжают? — Гермиона не смогла скрыть удивления. — На чём?