— Ну, а теперь, — сказала Гермиона, когда зловеще улыбающиеся угольными ртами снеговики были готовы, — я раздам каждому по пять угольков, и вы попробуете превратить их в пуговицы для ваших снеговиков! Как только вы воткнёте пуговицы в туловища снеговиков, они оживут. (Не забудьте вовремя применить «Никс Локомотор!») — одними губами прошептала она, повернувшись к восьмикурсникам.
Дети достали палочки и усердно принялись колдовать над угольками. Первым ожидаемо пустился в пляс снеговик Китти Паддифут, подчиняясь невербальному заклинанию Гермионы.
Старшие внимательно следили за своими подопечными и в нужный момент незаметно метали «Никс Локомотор». Один за другим ожили снеговики Хелены Клируотер, близнецов Блетчли, Коннора МакДугала.
— Видишь, Грейнджер, как много значит правильная мотивация! — беззлобно поддела Гермиону Панси, оживляя снежного книззла Круэллы Булстроуд.
Как только стоящие рядышком снеговики Эллиота Брэнстоуна и Ориона Штерна затеяли шутливую потасовку, оживлённые «Локомотором» Гарри и Драко, Гарри тихонько шепнул своему раскрасневшемуся от мороза и очень привлекательному парню:
— Кажется, наша помощь тут больше не нужна!
— Я тоже так думаю, — кивнул Драко, — в Выручай-Комнату?
— В Выручай-Комнату! — хищно и счастливо улыбнулся Гарри.
Комментарий к Глава 5. Январь. Угольки и пуговицы.
* Иоганн Генрих Песталоцци - швейцарский педагог-гуманист конца XVIII - начала XIX века.
** “Глациус” - фамильные чары семьи Фортескью, о чём говорится в фанфике “Летний лагерь Нарциссы Малфой”. Маленький Норман превращает жидкости в лёд, когда пугается.
========== Глава 6. Февраль. Разговоры и действия. ==========
Комментарий к Глава 6. Февраль. Разговоры и действия.
В этой части будет использовано заклинание “Олеум кальдус” из фанфика “Люмос” https://ficbook.net/readfic/7450623
В этом году все студенты Хогвартса, как никогда, ждали Дня Святого Валентина. Подростки пытались вернуть себе все праздники, украденные у них Пожирателями Смерти вместе с чувством беззаботности и беспричинной щенячьей радости, толкающей молодых на романтические глупости и безрассудства.
Гарри поймал себя на мысли, что не будет против, даже вздумай Комитет по подготовке Дня Влюблённых украсить замок ядовито-розовыми шариками и сердечками в стиле профессора Локхарта. Впрочем, учитывая, что главой Комитета являлась Лаванда Браун, именно этого и стоило ожидать.
— Помнишь этих уродливых гномов с крылышками Амура, которых Локхарт заставил разносить любовные послания? — со смехом спросил Драко, сидя поздно вечером у камина в Гриффиндорской гостиной.
Теплолюбивый, вечно мёрзнущий, он до последнего откладывал возвращение в Слизеринские спальни.
— О, Гарри, а хочешь, я напишу тебе стихи и четырнадцатого февраля отправлю их с гномом?
— Знаю я твои стихи! — рассмеялся Гарри, пихая Драко ногой. — «Гарри Поттер, ты — смердяк, задавала и дурак!»
— Нормальные стихи, — фыркая, пожал плечами Драко, — знаешь, как долго я возился с теми значками на четвёртом курсе! И всё ради тебя, придурок! Можно подумать, стихи мелкой Уизли были лучше!
Драко скорчил умильную гримасу и тоненьким голоском продекламировал:
— «Твои глаза хоть видят слабо, но зеленей, чем чародея жаба!»
Гарри, смеясь, опрокинул своего артистичного парня на диван и принялся усердно затыкать ему рот. Оторвавшись через некоторое время от этого увлекательного занятия, он с интересом спросил:
— Ты запомнил стихи Джинни?
— О, — смутился Драко, — было сложно забыть такое. И ты тогда был так очарователен в бешенстве!
— Поэтому на четвёртом курсе ты решил взбесить меня именно стихами?
— У меня до сих пор сохранился тот значок, — улыбаясь, сказал Драко, — я обновлю на нём чары и переделаю стихи. Как тебе: «Гарри Поттер — мой Герой, я теперь навеки твой!»?
— Будешь раздавать всему Хогвартсу? — поддел его Гарри.
— Обойдёшься! — хмыкнул Драко. — Это будет эксклюзивный значок. Только для меня!
*****
Подготовка к празднику шла полным ходом. Тут и там по замку носились стайки хихикающих в предвкушении девочек. Мальчики, напротив, были непривычно напряжены и задумчивы. Даже строгая мадам Пинс смотрела сквозь пальцы на любезничающие у библиотечных полок парочки.
В один из таких суматошных предпраздничных дней к Драко подошёл смущённый Орион Штерн.
— Драко, — начал он нерешительно и тут же, окончательно стушевавшись, замолчал и уставился в пол.
— Что, малыш? Давай, выкладывай, не стесняйся! — подбодрил его Драко, потрепав по голове.
— Драко, я хотел спросить… — Орион мучительно покраснел. — Если я дружу с Эллиотом, я тоже должен буду встречаться с ним, когда вырасту? Как вы с Гарри?
— Ну, — опешил Драко, однако, быстро взяв себя в руки, уверенно продолжил, — это тебе подскажет твоё сердце, малыш! Хм… И ещё кое-что.
Немного помолчав, он добавил:
— Знаешь, если вы с Эллиотом дороги друг другу, это вовсе не значит, что вы обязательно должны встречаться! Возможно, вы оба полюбите красивых девушек, женитесь на них и будете дружить семьями.
На лице Ориона промелькнуло облегчение.
— Мне нравится Китти Паддифут, — вздохнул он, — правда, она не очень-то красивая, но зато умная и забавная. С ней всегда весело, и она знает ответ на любой вопрос!
— Ты можешь пригласить её на вечеринку в честь Дня Валентина, которую устраивают для вас Панси и Луна.
— А Эллиот не обидится на меня?
— Думаю, нет! Возможно, он тоже захочет пригласить какую-нибудь девочку? Мне кажется, ему нравится Ариана МакМиллан.
— Эта дурочка?! — изумился Орион. — Но она же…
— Запомни, Орион, настоящие мужчины не сплетничают о девушках своих друзей!
*****
Четырнадцатого февраля, в День Всех Влюблённых в пабе «Три метлы», как, впрочем, и в остальных заведениях Хогсмида, было шумно и весело. Гарри и Драко сидели в компании таких же счастливых, слегка подвыпивших, громко и беззаботно смеющихся однокурсников. Гарри старался, очень старался впопад кивать и смеяться шуткам друзей, но все его мысли были сосредоточены на одном. Он чувствовал, что сегодня будет «та самая ночь».
Они с Драко так до сих пор и не перешли черту, словно боясь пробудить воспоминания о ноябрьской ссоре, за которой последовали полтора горьких месяца отчуждения и тоски. Их взаимные ласки были смелыми и сладкими, но они по-прежнему не знали, каково это: полностью принадлежать друг другу.
Гарри был уверен, что это случится сегодня. Знал, видя, как Драко нервно облизывает губы от сливочной пены, как лихорадочно блестят его глаза; чувствуя, как пронзает всё тело будто током, когда их ноги соприкасаются под столом, как напрягается Драко, когда рука Гарри соскальзывает с его поясницы ниже.
Дождавшись, когда все парочки занялись разговорами друг с другом, Гарри тихо шепнул: «Уйдём отсюда?», и вскоре они уже стояли рука в руке у дверей Выручай-Комнаты.
— «Чертоги любви»? — нервно хихикнул Драко.
— Да, мой ненасытный Дракон! — игриво шепнул Гарри.
*****
Они никогда не обсуждали это напрямую, отчего-то им обоим было ясно, что ведущая роль, во всяком случае, в их первый раз, будет принадлежать Гарри. Но, когда в решающий момент Гарри посмотрел на доверчиво раскинувшегося перед ним, тяжело дышащего Драко, он понял, что просто умрёт, если увидит слёзы боли в этих серых глазах.
— Драко, нет, — прохрипел он, не узнавая свой голос, — я не смогу. Давай… Давай ты… Я привык к боли. Я растил кости «Костеростом», я терпел «Круциатус». Ты сломал мне нос в поезде, а это было, между прочим, очень больно…