Однако, несмотря на его дружелюбное выражение лица, по всей видимости, это и был их главный враг, злой волшебник и узурпатор королевской власти СейленАр. Подтверждением этому служила табличка: "злой волшебник СайленАр" и мантия, не оставляющая никаких сомнений, что это и вправду злой волшебник.
"Итак, вы, наконец, добрались", — появилась надпись в прямоугольнике над головой СейленАра. — "обидно, что на своем пути вы потеряли своих товарищей. Хотя даже они не могли бы спасти вас от вашей участи. Впрочем, возможно вы сами хотите изменить ее, присоединившись ко мне?".
— Чтоб ты провалился, паршивый… — яростно ответила ему Втри, разгоряченная потерей подруги, однако ее прервал суровый голос Шуса.
— Не стоит браниться. Он наш враг и мы убьем его. Не стоит кидаться пустыми словами. Нет, мы не присоединимся к тебе.
То ли СейленАр был на порядок умнее остальных обитателей этого мира, то ли Шус настолько вжился в роль, что интуитивно дал верный ответ, однако узурпатор вся понял правильно.
"Что ж, раз так, вы избрали смерть. Убейте их".
Доспехи и статуи представителей разных эпох и стран, стоявшие вдоль стен, заскрежетали и заскрипели и, с видимым усилием, сдвинулись со своих мест и постаментов. В глазах статуй и щелях для глаз шлемов, загоревшихся каким-то пугающим красным цветом, можно было прочесть жажду убийства, обуявшую безжизненные куски горных пород.
Шус-варвар, до сих пор державший тело Рубесиксы, извинившись перед ней, положил ее на землю, после чего бросился в гущу големов.
Втри же, сидя на земле и уставившись в одну точку, пыталась разобраться в случившемся и в себе.
С одной стороны, она верила предположению Майка, что все это — не более, чем игра. Однако перед другой частью ее сознания стояла спина гнома, бывшего Кетрин, скрывающаяся в гуще врагов. Хоть Втри и понимала, что само то, что Кет находилась в теле гнома, спасало ее от смерти и увечий, однако ее чувства призывали стенать над могилой подруги и желать смерти ее убийце. Наконец, чувства взяли вверх, установив свою полную и безоговорочную диктатуру, толкнувшую Втри к действию.
Она решительно встала и, практически не отдавая себе отчета в своих действиях, бросилась на СейленАра.
Шус, разбивший ногой очередной доспех, заметил действия Рубетиксы слишком поздно. Все, что он смог — выкрикнуть ее имя, в то время как ее тело, окутанное разрядом молний отлетело к одной из стен. Всего лишь на пару секунд, растянувшихся в вечность, он задержал свой взгляд на лице, которое покидала жизнь. После чего он устремил свой пламенеющий взор на проклятого тирана, на лице которого застыла самодовольная улыбка, присущая только мерзким волшебникам.
Шус-варвар уже был готов бросился на своего архиврага, погубившего жизни уже четверых его товарищей, однако тут же на его спину опустился тяжелый удар руки статуи какого-то древнего бога, подломивший его колени.
"Повторяю еще раз, ты присоединишься ко мне?", — как показалось Шусу, прозвучало прямо в его голове.
В ответ он только выплюнул сгусток крови.
"Ответ неверный".
Последнее, что увидел Шус-варвар, была вспышка света, после которой наступила тьма.
***Вокруг до сих пор не пришедшего в сознание Шуса, собрались все находившиеся в комнате. Представители наиболее беспечной половины человечества и с серьезными выражениями лиц всматривались в его физиономию. Что же касается представительниц более способной к выживанию половины, то они отказали себе в созерцании этого захватывающего зрелища.
Кетрин ходила по комнате взад и вперед, занимаясь чем-то вроде утреней зарядки, разгоняя застоявшиеся от долгого сидения соки. Что, впрочем, было не слишком просто проделывать в неприспособленной для подобных упражнений униформе. Втри же сама еще до сих пор полностью не осознала, на каком она свете.
Наконец Шус, лицо которого в течение последних минут оккупировала гримаса страшных страданий, резко кинулся вперед, подвергнув суровому испытанию, сдерживавшие его ремни, и крикнул что-то вроде: "Чтоб ты сдох, проклятый волшебник!!!". Впрочем, за точность этого никто поручиться не может, поскольку все, сгрудившиеся вокруг Шуса, отпрянули от него, как от зачумленного, что создало довольно много шума. Да и речь Шуса была довольно нечленораздельна.
Как только погасла эта вспышка, он безжизненно обвис на ремнях. Краавтис, оказавшийся ближе всех, тут же начал высвобождать тело Шуса от опутавших его переплетений проводов и ремней.
Уже после того, как Шуса уложили на пол и собирались оказывать первую помощь, он тяжело разлепил глаза и произнес: