Его невозможно было переубедить. Для него только слова сестры имели значение, а остальных он не желал слушать. Глаза Энни наполнились слезами. Не желая, чтобы Крис видел, что она плачет, Энни старалась не моргать, но слезы медленно покатились по щекам.
Крис нежно смахнул их.
— Хватит переживаний на сегодня. Все эти эмоции тебе не по силам.
Обняв ее за плечи и ласково усадив в кресло, он вышел ненадолго. Вернувшись, он сказал:
— Твой брат в полной безопасности, только немного промок. Постарайся отдохнуть, а я приготовлю нам что-нибудь поесть.
Эта неожиданная заботливость заставила Энни расплакаться еще горше. Когда он из самонадеянного и жестокого человека вдруг превращался в доброго и внимательного, она испытывала нестерпимое горе. Если бы между ним и братом не было ссоры… Если бы Крис встретил ее при других обстоятельствах и полюбил… Ох, это если бы!.. Ничего не могло быть более безнадежного. Энни безудержно разрыдалась. Лишь постепенно отчаяние отпустило ее, сменившись ноющей тоской. Она чувствовала себя опустошенной.
Вернулся Крис и весело сказал:
— Все готово, идем.
Есть ей совсем не хотелось, но она послушно поднялась и отправилась вслед за ним на кухню. Дождь все еще барабанил по окнам и потоками низвергался из водосточных труб. Но на кухне было тепло и уютно.
Энни села на стул, выдвинутый Крисом, но когда он положил на тарелку цыпленка и рис, покачала головой.
— Я не хочу…
— Ты должна поесть, — убеждал ее Крис. — Два дня ты почти ничего не ела. — Он налил ей в бокал сухое вино. — С этой минуты у нас начинается настоящий медовый месяц. Он должен доставлять нам удовольствие, и я буду следить за этим. Поэтому собери все силы… — Он рассмеялся, увидев выражение ее лица. — Я имел в виду совсем другое, но, конечно, о любви тоже не стоит забывать…
Белозубая улыбка и смеющиеся глаза делали его неотразимым. Сердце Энни перевернулось.
— Завтра наверняка опять будет хороший день. А если мы вернемся домой без загара, миссис Кемпбелл заподозрит, что мы слишком много времени проводили в постели… Мы будем много гулять. Я научу тебя нырять со скал и плавать под водой, если, конечно, после сегодняшних событий я не стал тебе совсем уж отвратителен…
— Нет… да… Конечно, мне хочется.
— Хорошо. — Он поднял бокал. — Обещаю, что буду внимательным и заботливым. Уверен, тебе понравится. Давай за это выпьем.
Она сделала глоток холодного легкого вина и поставила бокал на стол. Крис протянул ей, как ребенку, кусок цыпленка.
— Ну-ка, ешь…
Заставив себя проглотить кусок, она поняла, что у нее разыгрался волчий аппетит, и уже без уговоров съела все без остатка.
Пока они ели, ливень прекратился, небо прояснилось. Крис без умолку рассказывал о скалах, побережье, расположенных поблизости других островах. Старался втянуть ее в разговор, отвлечь от невеселых мыслей и добился своего. Энни увлеклась и принялась расспрашивать его. Они продолжили приятную беседу за кофе с бренди, когда на нее вдруг навалилась жуткая усталость.
Крис заметил, что Энни с трудом подавляет зевоту, и сказал:
— Если ты хочешь спать…
Она поднялась из-за стола и робко произнесла:
— Кажется, я сегодня больше ничего не делала, только лежала и спала.
— По-моему, ты ошибаешься, — протянул он нараспев. Ему доставляло удовольствие поддразнивать ее, наблюдая, как она краснеет. Легкий поцелуй коснулся ее губ. — Я скоро приду.
Энни приготовилась ко сну. Душ освежил ее и разогнал сон. Надев одну из купленных им тонких ночных сорочек, она погасила свет, босиком подошла к окну и, облокотившись на подоконник, уставилась в темноту. Луна, появившаяся из-за облаков, серебрила верхушки деревьев. С листьев падали последние капли дождя. Воздух был прохладен и свеж. Везде царил покой. И, наверное, завтра действительно будет прекрасный день.
Энни вспомнила обещание Криса, что теперь медовый месяц будет дарить им только удовольствие. Но можно ли радоваться жизни с человеком, который лишь использовал ее, но не любил? Можно ли отдаваться мужчине, которого ненавидишь? Ох нет, она пыталась его ненавидеть, но не могла. Хотя, конечно, жестокость, с которой он осуществил свой план, унижение, которое постоянно заставлял ее испытывать, были непростительны. Она презирала себя за то, что не могла подавить влечение к нему.
Интересно, а его удовлетворила бы любая другая женщина? Нет, пожалуй, не любая. Ведь он с брезгливостью относился и к своей мачехе, и к этой Элис. Вероятно, из-за истории с мачехой он разочаровался во всех женщинах и подавил в себе способность любить по-настоящему…
Что бы он делал, если бы она не привлекала его физически? Все равно женился бы на ней, но вместо обольщения использовал бы только запугивание? Энни поежилась. Нет, он хотел ее. И надо признаться, она оставалась с ним не только ради Джона. Уйти от Криса? Эта мысль наполнила ее сердце тоской. Неужели секс связывает так сильно? Подобно мухе, попавшей в паутину, она оказалась в сетях привлекательности Криса…
Энни так задумалась, что не слышала, как он бесшумно приблизился к ней. Она вздрогнула, когда Крис обнял ее и притянул к себе.
— Я думал, ты уже спишь.
— Я любовалась красотой ночи, — тихо пробормотала она.
Он наклонился и прижался лицом к ее щеке.
— Надеюсь, ты меня ждешь, не так ли?
Съежившись, она промолчала. Крис повернул ее к себе лицом и внимательно посмотрел.
— Ты хочешь спать со мной, Энни?
— Разве у меня есть выбор?
Невесело усмехнувшись, он ответил:
— Конечно. У тебя есть выбор.
Недоверчиво взглянув на него, Энни вдруг поняла, что он совершенно серьезен: если она скажет, что не хочет спать с ним, он не станет возражать и не попытается соблазнить ее. Глубоко вздохнув, она спросила:
— И как долго я смогу выбирать?
— Пока будешь со мной.
Опять эти жестокие слова! Сердце ее сжалось от горя. Наверное, он никогда по-настоящему не хотел ее. А теперь, после выполнения задуманного, и вовсе потерял к ней интерес. Она с трудом выговорила задрожавшими губами:
— Ты меня больше не хочешь?
— Ну что ты. Можешь сама убедиться, как я хочу тебя. — Он крепко прижал ее к себе, и у Энни не осталось сомнений, что он говорит правду.
У нее пересохло во рту, и она шепотом спросила:
— Тогда почему ты говоришь о выборе?
Крис выпустил ее из объятий.
— Давай назовем это совестью. То, к чему я прибегнул, чтобы стать твоим мужем, меня…
Не удержавшись, Энни перебила его:
— Совесть?.. У тебя?..
Он дернул головой, будто она ударила его по лицу, но продолжил спокойно:
— Наверное, я поздно осознал это. Но я больше не буду навязываться тебе в любовники, если ты этого не хочешь. Выбор за тобой.
Если бы он любил ее хоть немного! Но лицо его выражало единственное чувство — страсть. Ее голова поникла, будто стала слишком тяжелой для тонкой шеи.
Страсть… Для многих женщин этого было бы достаточно. Так почему бы ей не принять его предложения? Благоразумнее отказаться, но что тогда? Ее ждет унылое будущее без него. И скорее всего безрадостное одиночество, ибо в глубине души она знала, что он единственный, кого она будет любить всю жизнь. То, что он сделал с ней, сейчас не имело значения. Она знала, что любит его… Еще ненадолго продлить сладостную иллюзию, испытать восторг, который он ей дарил, — все, что ей оставалось. Она подняла голову, заглянула ему в глаза и просто сказала:
— Да, я хочу, чтобы ты был моим любовником.
Крис на мгновение замер, но затем, что-то несвязно бормоча, привлек Энни к себе. Губы его коснулись шелковистых волос. Он обнял ее так крепко, что она подумала, как бы он не сломал ей ребра. Наверное, он уловил ее испуг, потому что ослабил объятия и, задыхаясь, проговорил:
— Извини, дорогая, я сделал тебе больно?
— Да… Нет… Не имеет значения. Я хочу, чтобы ты обнимал меня.