— Чудно. Обсудим это в тепле. Леди Иноэль, запахните плащ, иначе простынете.
Босая девушка улыбнулась как блаженная, и Ламберт — Лир могла поклясться — чуть не растаял на морозе. Тугой узел в груди зашипел комком змей, но, к счастью, их никто не услышал. Лир распорядилась накрыть стол, пока кузен не принялся хозяйничать; остальные рыцари ужинали в хлеву, не подозревая, что там творилось несколько месяцев назад.
Однако раздражение вмиг улетучилось, когда Ламберт начал свой рассказ: об упавшей с небес звезде — Иноэль, — оказавшейся посланницей Всевышнего; о миссии, возложенной императором, сопроводить её, куда потребуется; что инквизиция не поверила в чудо и — какая неожиданность! — приговорила Иноэль к смерти, проявив в погоне невероятную расторопность. Лир не сомневалась, что они найдут способ пробиться даже через орды демонов: только красных стягов и не хватало под стенами! Ламберт уже обезглавил Иоганна IV, подарив пост Верховного инквизитора Ферре, и Лир тут же вспомнила его тёмный птичий взгляд в допросной.
— Я с ним сталкивалась — более скользкого типа ещё поискать.
— Не понимаю, откуда в этом человеке столько беспричинной ненависти, — искренне расстроилась Иноэль, словно надеялась подружиться со всеми существами на свете. Лир скептически пожала плечами.
— Не пытайтесь понять: все люди судят предвзято. Во времена смуты в Империи объявлялись десятки мессий, а один — как казалось, настоящий — чуть не стал её погибелью.
Лир искоса смотрела, как менялось лицо Иноэль — слишком наивной, чтобы профессионально прятать эмоции, — и мысленно торжествовала: посланница Всевышнего испугалась! Однако не мрачного прошлого — а чего? Возможности его повторить? Лир перевела взгляд на Ламберта, но тот пребывал в какой-то другой реальности, в которой его госпожа была чиста и невинна. Впрочем, здесь Лир тоже спорить не стала бы: самый разрушительный урон всегда наносили идеалисты — взять ту же инквизицию.
— На что вы намекаете? — вдруг подал голос оруженосец Стаффорд, который не сидел за одним столом с благородными и мессией, но определённо чувствовал вседозволенность. Его цепкий взгляд вновь, как недавно перед воротами, остановился на Лир.
— Это история, Стаффорд, а кузина просто обожает книги: столичная библиотека наверняка бы сгинула без её поддержки.
Бедный Ламберт не изменял себе: всё ещё видел в людях только добро, упорно в него верил — однако и разочаровывался наверняка так же бурно, с одного толчка. Лир пригубила привезённое с припасами вино и выразительно ответила взглядом хмурому оруженосцу.
Как оказалось, император призвал Ламберта вскоре после отъезда Лир — о котором он, впрочем, даже не слышал, как и о Бергольде: шутки местных о том, что Императорская Гвардия дальше тёплого места в столице не вылезала, почти отвечали действительности. Его удивляло всё: южные зубчатые горы, покинутые гномами более семидесяти лет назад, разруха дальних имперских деревень и малых городов, дикие эльфийские леса и негостеприимность их жителей.
— Здесь довольно скучно, кузен, поэтому всё примечательное бросается в глаза. Храм Галлеана находится на востоке, но на тропе пилигримов пропадали люди и эльфы, так что будьте осторожны. Нежить доставляет хлопоты, но мы справляемся. Недавно появились демоны — и это меня больше беспокоит…
Стаффорд многозначительно прокашлялся и слился с тенями в углу; Иноэль всколыхнулась, только рот открыла, чтобы выложить всё, но Ламберт взмахнул рукой. Его взгляд снова отливал сталью.
— Отдохните с дороги, госпожа, я всё улажу. Дорогая кузина, боюсь, демоны пришли за нами, и как только мы выдвинемся к порталу, они нанесут удар. Поэтому-то мне и нужна ваша помощь, чтобы завершить великую миссию, возложенную на меня императором. От неё зависит судьба всего мира, я чувствую.
Лир моргнула, сбросив морок пафосных речей Ламберта — больше они не имели над ней власти. Он просил стать для гвардейцев живым щитом, принять удар орды, отвлечь, ударить им в тыл на склоне горы — и ради чего? Лир перевела взгляд на покрасневшую до ушей Иноэль.
Хотя бы она поняла, по какой причине мир вдруг сошёл с ума. Как любой житель севера, Лир не могла игнорировать послания свыше и полагаться только на личные прихоти; да и демонам нет дела до лже-мессий.
— Я передам вам подробную карту… и, кузен, нам нужно поговорить наедине, если вы не против.
— Боюсь, это вопрос решённый. У нас попросту нет выбора: времени мало.
— Хорошо, тогда я отдам карту прямо сейчас, — бросила Лир и резко поднялась из-за стола; стул проехал по доскам с громким скрипом. Ламберт за ней не последовал, словно опасался разбивать трио единства со своими спутниками и слушать голос разума.
Годрик был единственным, кого появление капитана гвардии привело в восторг, и когда они остались вдвоём в её комнате, Лир не удержалась от колкости:
— У тебя нет шансов: кузен слишком увлёкся своей дамой в беде.
Однако Годрик парировал и тут же нанёс удар в сердце:
— Вы ведь любите его, да?
Лир выдохнула, чтобы стыд наконец перестал раскалять щёки, и побоялась встречаться с Годриком взглядом, как застигнутая врасплох воровка. Только что она вогнала в краску мессию, а теперь сама попала в ту же ловушку.
— Почему ты так решил?
— Мне знакомо это чувство. Уверен, я так же смотрю на вас, моя леди. Потребуется много времени, но… однажды вы смиритесь с неизбежным фактом: сердцу не прикажешь.
Годрик бесстрастно свернул свою любимую карту в рулон и бережно протолкнул в чехол, чтобы отдать оруженосцу Ламберта Стаффорду — должно быть, они нашли много общего. Лир же, держа в голове его слова, весь вечер наблюдала за добрым, но стылым к Ламберту взглядом Иноэль и задавалась вопросом: почему же в этом бренном мире только вражда могла быть взаимной?
Комментарий к 6.
* “Как старик был лекарем”, из сборника “Легенды и мифы севера”, 1985 г.
========== 7. ==========
Жители Бергольда, сплочённые общими тайнами, с подозрением отнеслись к чужакам, в особенности столичным: все понимали, что гвардейцы не помогать пришли. Стражники часто докладывали о ссорах и драках, спровоцированных крестьянами, ополченцами и бывшими солдатами; кто-то думал, что ограбить рыцарей будет отличной идеей, а кто-то просто напивался и нарывался, чтобы выпустить пар. Для оруженосца Стаффорд задавал слишком много лишних вопросов, однако Годрик уводил его внимание туда, где врать не приходилось. Поэтому на третий день Лир искренне обрадовалась, что гвардейцы собрались в путь.
В отряде Ламберта служили лучшие из лучших: паладины, которым хватило ума и опыта дожить до седин, искусные ассасины, скрывавшие лица за жуткими железными масками, почтенные маги, а также иерофант в роскошных по меркам церкви одеждах, расшитых золотом. С последней Лир пыталась не пересекаться даже взглядом, помня о въедливой подозрительности предыдущей целительницы на службе. Лишь затем она задумалась, куда та подевалась: может, выбрала сторону инквизиции или же пала в битве?
Её более мудрая сменщица не покидала церковь Бергольда, в дела знати не лезла, а проводила службы и лечила всех желающих: одним касанием сращивала глубокие раны и восстанавливала даже мёртвые ткани, поражённые гангреной. На поле боя иерофанты могли вернуть к жизни павших воинов, чьи души ещё не успели присоединиться к Всевышнему, и Лир испытывала настоящую профессиональную ревность, украдкой наблюдая за работой преподобной матери.
— Они всю жизнь проводят в молитвах и самопожертвовании: нет смысла им завидовать, — уверил Годрик. — Вы же более… разносторонняя личность, моя леди.
Он даже не представлял, насколько её интересы выходили за рамки нормы, но, как показал опыт, все средства хороши для выживания.