-- А что им мешало раз и навсегда подавить протест рабов?
-- Мешала религия, вера в правду и справедливость. Перед величием Бога или богов все равны. Только средневековым иудеям под жёстким кагальным правлением в замкнутых гетто-штетлях удалось выдрессировать нищих евреев до такой степени, что бедняк на шаткой лавочке перед покосившейся хижиной вставал по стойке смирно, едва завидев богатого винного откупщика или владельца закладной лавочке и провожал их благоговейным взглядом. У других народов это фокус не прошёл. Но и жидовское почитание богатых не вошло в плоть и кровь. В 1863 году, когда поляки отважились резать спящих русских солдат, еврейская беднота с тем же воодушевлением принялась резать шляхту безо всякого почтения к богатым людям. Пришлось даже карательные отряды из Питера присылать - в царстве дворян нельзя же резать шляхту. А после 1917 поголовно грамотная еврейская беднота заменила русскую белую бюрократию, которая бойкотировала красную революцию. Честь и хвала ей за это! А наши партнеры и банковские владыки вздумали поднять новую волну белой революции. Вот на гребне этой волны мы и застыли в ожидании команды из Кремля.
-- Спасибо, Сашко! Конец связи. А то наблюдатели-миротворцы забросали меня вызовами.
-- Плюньте на них и поспите двадцать минут. Наблюдатели вам только глаза отводят до прихода подмоги фригилам. Я подстрахую вас, дедуся, и разбужу в час опасности.
7.
Сон был такой трогательный, что на седых ресницах маршала проступили слёзы.
-- Живей, бойцы! - подгонял капитан. - Поезд стоит всего две минуты.
В узком проходе купейного вагона не очень сподручно тянуть вдвоём за длинные лямки опечатанный бортовой приёмник в брезентовом чехле, которым их осчастливили на базе связисты, будто у них самих некому съездить в командировку.
-- Наше купе. - Капитан без стука отворил раздвижную дверь. - Добрый вечер, красавица! Так, бойцы, ставьте это "пианино" в багажник на верхнюю багажную полку. Мешок с дефицитными подшипниками и оружие спрячьте под нижнюю полку. (Тогда за пределами части оружие носили только в чехлах. У них были не автоматы, а карабины СКС-45, здоровенные дуры). Закрывай, старлей, полку и садись на неё запорным грузом напротив девушки. Бойцы! Из купе покурить или в туалет не выходить по одному. Спать на верхних полках. Старлей, я подмигнул проводнице насчёт твоей постели. Бойцам скоро выходить, им постель ни к чему, а нам до самого Киева. Принесёт и чайку. Вещмешки с сухим пайком ставьте поближе к столику. Старлей, развлекай девушку, корми бойцов и охраняй их сон. Останешься за старшего. Я заночую у проводницы.
-- Так вам до Овруча? Это почти рядом, бойцам до Коростеня. А там машина подкинет до самых Белокоровичей.
-- Керимов, болтун - находка для шпиона, -- осадил старлея капитан. -- Молчи и загадочно улыбайся соседке, если не умеешь с девушками суси-пуси разводить на любовные темы. Чай вам принесут, я уже сказал. Бойцы! ХАвайте паёк и ложитесь спать на верхних полках! Портянки засуньте в сапоги, чтобы купе казармой не провонялось.
Офицеры вышли покурить.
-- Старлей, я пойду сниму пробу в ресторане. Тебе чекушку принести?
В ответ он прошептал на ухо капитану:
-- Я вообще-то уже не старлей.
-- Я тоже вообще-то уже не капитан, а подполковник. Но по кому это интересно?.... Пока что мы оба гражданские студерА, но об этом никто не должен знать. Понял? Иди, развлекай девушку. Нам скоро навязанных попутчиков ссаживать и сдавать под расписку их груз. А мне проводница подмигнула с намёком. Она в купе одна без напарницы, понял?
* * *
Капитан заглядывал в купе каждые полчаса, подмигивал попутчице и снова исчезал.
-- Караулишь девушку, старлей? Не буди бойцов. У них ещё полчаса. Салаги-первогодки после ночного наряда. Спять как убитые. Закройся изнутри. Я постучу и голос подам, как будем подъезжать к пункту их назначения. Сиди тут и бди. Только без фокусов с оружием. Поменьше воображения. Мы не за границей, дома диверсантов не бывает.
-- Лады, -- старлей закрыл купе на защёлку, расстегнул рубашку, галстук болтался на зажиме. Снял портупею с кобурой, свернул её в клубок и сунул под подушку.
* * *
Бойцы на верхних полках похрапывали и присвистывал во сне.
-- Хотите кушать? - спросила попутчица. - Это вареники. Говорят, мужчины хотят есть... ну... после этого... Мне не хочется. Возьмите их себе.
-- Скоро бойцов ссаживать. Им отдайте.
-- И вы покушаете с командиром.
-- Он мне не командир, а будущий однокурсник.
-- А что вы будете изучать?
-- Иностранный язык.
-- Какой?
-- Курдский.
-- Я и не знала, что в Курске говорят на иностранном языке.
-- А тебе и не надо знать слишком много, а то страшно станет. Мы с тобой в Киеве покушаем в ресторане "Панночка". Мне там больше всего нравится.
-- Ой, у меня билет только до Фастова!
-- Заплачу штраф за тебя, если что. Укройся одеялом. Мне пора будить бойцов и сдавать технику их командирам.
* * *
-- Я тебя больше от себя не отпущу и никому не отдам, пусть даже ты и москаль.
-- Я не москаль, а русский татарин.
У девушки блузку была застёгнута не на ту пуговичку, а молния на юбке сдвинута в сторону. Он поправил. В темноте никто бы не заметил, что она горит как маков цвет. Ей и самой мимолетное дорожное происшествие казалось немыслимо скоротечным романом. Девушка сидела за столиком напротив Керимова на неразобранной постели. Он положил ей руку на коленку.
-- Уже нельзя, -- прошептала она, но его руки не отняла. - Уже светает. Просто так посидим. Хорошо? Не обижайтесь. Мы согрешили. Вы ведь женаты.
-- Был. Разведён.
-- Почему?
-- Жена сказала, что ей надоело быть потенциальной вдовой. А ты не побоялась бы прожить с настоящим военным всю свою жизнь?
-- Что значит - настоящим?
-- Ну, который воюет, а не просто военную форму носит, как чиновник мундир?
-- Если полюбила, уже ничего не страшно. Таких Бог хранит... А ваши дети?
-- Жена хотела для себя пожить, потому и не рожала... Я тебя тоже не отпущу. В Киеве у меня свободных шесть часов до "учебки". Успеем расписаться и скромную свадьбу в кафе отпраздновать.
-- Ой, меня ж мамка убьёт!
-- Ты теперь сама себе мамка.