Когда я вошел в комнату моего соседа, я сразу же обратил внимание на стоявшего там крупного, холеного мужчину и хрупкую женщину — по-видимому, его жену. Глядя на этого мужчину, который при мне еще не успел сказать ни слова, я впервые испытал ощущение, дотоле мне совершенно неведомое: запах денег, огромных денег. Этот запах чувствовался во всем — в манере стоять, благосклонно молчать, в манере подавать руку. «Познакомьтесь!» — смакуя ситуацию, сказал Пекелис. Незнакомец пожал протянутую мной руку и очень спокойно сказал: «Арман Хаммер».
Ничего не понимая, совершенно обалдевший, я назвал свою фамилию, в то время как Пекелис злорадно улыбался. Любопытно, что у меня даже в мыслях не было, что меня разыгрывают — настолько впечатляюща была внешность и манера держаться гостя. «А теперь выпьем!» — предложил любезный хозяин, указывая на стоящую на столе уже уполовиненную бутылку «Мартеля». Я сразу же забыл о вожделенном борще — слишком необычна была обстановка. За коньяком мистический туман, которым был окутан гость Пекелиса, быстро рассеялся, и я узнал историю настолько поразительную, что любые фантастические гипотезы рядом с ней показались бы просто убожеством. Я уже давно усвоил, что правда, как правило, неизмеримо богаче, чем вымыслы. А в нашей стране человеческие судьбы подчас складываются так, что никакие честертоны и кристи даже вообразить такое не смогли бы.
Говорил преимущественно Пекелис, а его гость, спокойно улыбаясь, изредка его корректировал. Коротко говоря, история была такая.
Как хорошо известно, в 1921 году молодые американцы братья Хаммеры — Арман (старший) и Леон (младший) впервые приехали в голодную, разоренную гражданской войной Советскую Россию. Молодые люди были уже наследственными миллионерами: их папаша, родом из Одессы, прожил весьма бурную жизнь, многократно обогащаясь и разоряясь. Сейчас уже мало кто знает, а кто знает — предпочитает помалкивать, что папаша Хаммер был одним из основателей американской компартии. Именно это последнее обстоятельство, по-видимому, и открыло дорогу старшему из братьев напрямик к Ленину. Получив «добро» от вождя русской революции, Арман Хаммер развил бурную филантропическо-коммерческую деятельность — не забудем, что начинался НЭП. По линии филантропической эта деятельность сводилась к помощи голодающим продовольствием и медикаментами, по линии коммерческой — к организации концессий. Вскоре школьники моего поколения стали писать хаммеровскими карандашами, а Маяковский сочинил доходчивую рекламу: «Перья, карандаши фирмы Хаммер хороши!» Ничего не скажешь — для своего времени они действительно были хороши, это я помню. Кроме филантропической и коммерческой, у Армана Хаммера был еще один вид деятельности, вернее сказать, выражаясь современным языком, хобби: он собирал произведения искусства и антиквариат. Можно только представить, какие грандиозные комбинации проделывал тогда Арман Хаммер в умирающей от голода стране, если у него были неограниченные запасы добротного американского продовольствия и медикаментов. Страна кишела антикварными вещами и драгоценностями, оставшимися на руках у «недорезанных буржуев» и аристократов. Буквально за бесценок через дешевых агентов можно было организовать какой-нибудь редкостный сервиз севрского фарфора или бесценные иконы «древлего письма». И Хаммер не терялся!