Еще пример. Декабрь 1972 года. Полярная ночь, пурга. Будучи старшим по команде выполнял c личным составом работы на аэродроме Березовка. Общее руководство над нами осуществлял начальник авиационной комендатуры майор Серегин. В ходе работ застряла снегоуборочная машина. Подошел тягач. Закрепили трос за крюк на бампере застрявшей машины. Тягач резко дернул застрявшую машину. Крюк сломался. Обломок крюка оставшегося на тросе, как праща, сметая все на своем пути, попадает в голову майора Серегина стоящего рядом. Он продолжает командовать. Только через две – три минуты падает на снег. Картина, скажем не для слабонервных.
В сложившейся обстановке шансов выжить у майора практически не оставалось. Действовали энергично. По радио связались с руководством гражданского аэропорта «Печора», который находился в семнадцати километрах от нас. Уже через пол – часа на военный аэродром садится самолет АН-24 санитарной авиации. Берут на борт пострадавшего. Еще через пять часов майору делают операцию в военном госпитале города Москва. Честь и Хвала летчикам полярной авиации и врачам. Через три месяца мы вновь встретились с майором Серегиным на Печоре. В дальнейшем он был уволен из Вооруженных Сил по состоянию здоровья.
Однако возвращаюсь к сложившейся обстановке в эшелоне. Мы находимся, между городами Астрахань и Гурьев. Толпы призывников беснуются на крышах вагонов. Никакие увещевания на них не действуют. Спокойно смотреть на факты неповиновения не в моем характере. Если не приму должных мер и не приведу их в чувство, то перестану себя уважать. Рядом со мной капитан Евсеев. Вдоль вагонов, на удалении тридцати шагов полтора десятка бойцов из состава караула. Они смотрят на вакханалию, ожидая команды. Так долго продолжаться не может. Это уже вызов. Решение созрело спонтанно, на эмоциях. Они задумали поиграть со мной. Хорошо, ставки сделаны, рискнем. У меня есть шанс «сорвать банк». Требую карабин СКС у солдата стоящего рядом. Боец растерянно смотрит на своего командира, который чуть поколебавшись, дает команду бойцу передать мне оружие. Интуитивно, поняв мои последующие действия, также передает обойму с десятью патронами. Пусть будет то, что будет. Выхода нет. Капитан Евсеев рядом. Слышу только его просьбу «Товарищ майор берите прицел повыше!» У бойца в глазах ужас и возглас «Товарищ майор не стреляйте их!» И смех и грех. Успокаиваю бойца: «стрелять не буду».
За мной наблюдают сотни глаз. Над пустыней установилась звенящая тишина. Загнал обойму в магазин СКС. Дослал патрон в патронник. Приклад привычно лег к плечу. Ствол поднял повыше. Хлестко ударили десять выстрелов. Гильзы летят в строну. Пули ушли в небо как в копеечку. Затвор лязгнул и затих, ожидая очередную обойму с патронами. Однако хватит. Магазин СКС пуст. Ни одного человека на крышах вагонов. К нам спешит подполковник Славченко. В пути он редко выходит из нашего купейного вагона, предпочитая компанию с грузинскими комсомольцами. Неожиданная стрельба взбодрила его. На его вопросы кто стрелял, что случилось?! Ответил ему, что стрелял я, заставали обстоятельства, жертв нет. Отошли в сторону, выслушал нарекания Ивана Ильича. Он конечно прав, мной превышены должностные обязанности, но пусть начальник сам попробует успокоить людей. Может у него что – то получится, только я сомневаюсь.
В нашем эшелоне все смешалось. Здесь мы – руководство эшелона, в вагонах офицеры мотострелковой дивизии опосредованно подчиненные нам. Здесь же проводники грузины, которые никак нам не подчинены. Под нашей ответственностью, более тысячи призывников. Половина из них не говорит на русском языке. Возможно, только прикидываются, что не знают языка? Как можно держать в повиновении этот «Ноев Ковчег?!» При очередном осмотре у новобранцев вновь найдены спиртные напитки. Теперь ясно, откуда взялась у них такая храбрость. В ходе разбирательства выяснилось, что спиртным торгуют проводники. Провел с ними разъяснительную беседу. Последними словами было обещание передать их в правоохранительные органы как злостных спекулянтов. Здесь вам не Грузия, посидите за решеткой поумнеете. Будете верблюдов пасти до «второго Пришествия». Немного напугал. Поклялись на хлебе, что больше подобного не допустят.
На одиноком полустанке водонапорная башня. Сколько ей лет? Не менее ста. Многое она повидала, а теперь и нас запомнит надолго! Но пить воду практически невозможно: солоноватая, с привкусом протухшей рыбы. Вышел на связь с диспетчером железнодорожной станции города Гурьев. Попросил поставить эшелон на самый дальний путь от вокзала, не задерживать с подачей воды. Вызвать на станцию усиленный наряд милиции, убрать с перронов народ. Если есть воинские части прислать патрули.