— Василий, приём.
— Слушаю тебя.
— Мне нужна Софья. Поговорить с ней хочу.
— Сейчас.
Спустя несколько минут услышал:
— Марк, это я, Соня. Что-то с Люси?
— Нет. С Люси всё хорошо. Правда опять её отмывать придётся и стирать её футболку с шортиками. А так она молодец. У меня другое. Здесь что-то для меня не понятное. Или может я себе просто нагоняю?
— А что у тебя?
— Вот скажи мне, пандемия началась давно, больше года назад. Очень быстро распространилась по всем континентам.
— Всё верно.
— Основная масса людей умерла в первые месяцы.
— Да. Я думаю, полгода хватило. И всё, привычный нам мир перестал существовать.
— Понятно. Те, кто не имел природного иммунитета все умерли в эти первые полгода?
— Да ты прав. Кто ещё оставался жить, умерли в последующие несколько месяцев.
— А те, кто подвергся мутации?
— Примерно в это же время.
— Вот это мне и не понятно. Среди остальных диких, которых убила в основном Люся, все нам известные. То есть, привычные с деформированными лицами и телами. В лохмотьях, что осталась у них от одежды. А некоторые вообще голые. Но вот одна из них странная. На ней практически одежда ещё не превратилась в лохмотья. И лицо у неё, практически, как у нас. Деформация только началась. Как такое может быть? Если у неё мутация началась совсем недавно, то как она прожила всё это время, не заразилась и не умерла? Если не умерла, значит у неё природный иммунитет был? Так?
— Так. Иначе, сам понимаешь.
— Но если так, то почему у неё всё же началась мутация?
— Ты уверен, что она только в самом начале пути в своём изменении?
— Конечно. Я своим глазам доверяю. Я сделал фото, на свой мобильник. Принесу, посмотришь сама. И ещё, у неё имеется свежий шрам. Он только начал рубцеваться. На правой руке. Когда она получила рану, то была в сознании, то есть была человеком. Она даже рукав зашила, где он был порван при получении этой раны.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Пока ничего. Просто пытаюсь анализировать имеющиеся данные.
— Марк, а ты этот шрам сфотографировал?
— Да.
— Марк, мне бы эту женщину.
— Софья, я не потащу труп в Эшелон. К тому же она воняет. Когда потеряла свою личность, превратившись в животное, она не додумалась снять штаны. На ней джинсы, но она порвала их в районе промежности, чтобы испражняться. Так что сама понимаешь, там остатки молчи и фекалий.
— Марк, её надо раздеть. Посмотреть есть ли на теле ещё какие раны, кроме этой.
— Вот ты мне работёнку подкинула. Думаешь приятно?
— Марк, давай тогда я сейчас к тебе приеду, и сама её осмотрю.
— Не надо. Я всё сам сделаю.
Отложил штурмовой автомат. Расстегнул рубашку и стащил её с трупа. Осмотрел тело. Лифчика на ней не было. Ран на теле тоже. Только синяки и кровоподтёки. Потом, морщась от «ароматов», стащил джинсы. Тоже самое. Даже перевернул её со спины на живот. Ничего. Только рана на руке. В остальном всё чисто. Не считая синяков. Сфотографировал её спереди и со спины. Люся всё это время стояла рядом и с недоумением смотрела на меня.
— Что, Люся? Думаешь, что я с ума сошёл? Нет, это твоя мамка меня попросила извращением заниматься.
Немного подумал и оторвал от рубахи кусок ткани. Смочил её в натёкшей из раны на голове крови. Из кармана достал полиэтиленовый пакетик. Мы все такие пакеты носили. На всякий случай. Потом оторвал ещё кусок. Подошёл к ближайшему трупу привычного дикого и там тоже смочил тряпку в его крови. Положил во второй пакет. Подписал их и сложил себе в карман. Люся ходила за мной по пятам и любопытно на всё это смотрела.